строча правой рукой, причем удивительно аккуратным почерком.
Я отрываюсь от своего ответного письма.
– Джеймс Бонд сражается с морским монстром с восемью вагинами.
Мы сидим за кухонным столом со стаканами какао и нарезанными апельсинами. Дрищ слушает скачки на ипподроме «Игл Фарм» по приемнику, стоящему возле кухонной раковины. Август пристроил на зубах четвертушку апельсиновой кожуры, как Рэй Прайс – свою капу. На улице жарко и душно, потому что сейчас лето и это Квинсленд. Дрищ снял футболку, и я могу видеть его грудную клетку доходяги, как будто он медленно умирает у меня на глазах от своей диеты из сигарет и печали.
– Ты хоть ел, Дрищ?
– Не начинай, – отмахивается он, зажав самокрутку в уголке рта.
– Ты похож на привидение.
– Дружелюбное привидение? – спрашивает он.
– Ну, не враждебное.
– Что ж, ты и сам не бронзовая статуя, малец. Как продвигается твое письмо?
– Почти готово.
Дрищ провел в Богго-Роуд в общей сложности тридцать шесть лет. Ему не разрешали переписку большую часть его срока в Д-9. Он знает, что означает хорошее письмо для человека за решеткой. Это связь с волей. Человеческая поддержка. Пробуждение от кошмарного сна. Дрищ годами пишет заключенным в Богго-Роуд, подписываясь фальшивыми именами в графе «Отправитель», потому что надзиратели никогда не пропустят письмо от Артура «Дрища» Холлидея – человека, который знает, как сбежать из их крепости с красно-кирпичными стенами, лучше, чем кто-либо другой.
Дрищ познакомился с Лайлом в 1976 году, когда они оба работали в брисбенской автомобильной мастерской. Дрищу тогда было шестьдесят шесть. Он отсидел двадцать три года из своего пожизненного срока и трудился по схеме «освобождение для работы», днем работая под надзором на воле, а на ночь возвращаясь в тюрьму. Дрищ и Лайл хорошо сработались, перебирая автомобильные двигатели. Они быстро нашли общий язык – сленг механиков и сленг времен своей беспутной юности. Иногда по пятницам Лайл засовывал длинные рукописные письма в рюкзак Дрища, чтобы тот нашел их в выходные и друзья могли бы продолжить свои беседы с помощью убогого почерка Лайла. Дрищ однажды сказал мне, что готов умереть за Лайла.
– Но затем Лайл пришел и попросил кое о чем потруднее, чем смерть.
– О чем, Дрищ?
– Он попросил меня присмотреть за вами, двумя спиногрызами.
Два года назад я застал Дрища пишущим письма за кухонным столом.
– Я пишу заключенным, которые не получают писем от родных и друзей, – сказал он.
– А почему их родные и друзья не пишут им? – спросил я.
– У большинства из этих парней никого нет.
– А можно я напишу кому-нибудь?
– Конечно, – кивнул он. – Почему бы тебе не написать Алексу?
Я взял ручку и бумагу и уселся за стол рядом с Дрищом.
