хлопала густо намазанными ресницами. Своим ярким макияжем и сверкающей кофточкой она снова, как и в первый раз напомнила мне попугая. Вторая женщина была настоящая красавица. Было видно, что она уже не молода, но возраст как будто даже красил ее.
Машка делала все очень хорошо. Гнулась, выворачивала ноги – все у нее получалось. Она старалась втягивать живот, выпячивала грудь вперед, но все равно вместо балерины она походила на пивную бочку. Ее ножищи и ручищи казались неприличными в этой обители изящного искусства.
После Машки вышла я. Продемонстрировав с легкостью все, что было нужно, я ушла под одобрительные взгляды хореографов.
– Хорошая девочка, – сказала мне вслед та, что была красавицей, а Попугай благосклонно кивнула и пометила что-то у себя в блокноте.
Мы вернулись в класс как раз в тот момент, когда моя мама, запыхавшаяся и красная, возвращалась с отксерокопированными документами.
– Ну что? Тебя уже смотрели? – бросилась она мне наперерез.
– Да! – беззаботно воскликнула я, уворачиваясь от хватающей меня Машки.
– Ну и как?
– Нормально!
– А что сказали?
– Сказали, что я хорошая девочка!
– Правда?! – в маминых глазах сразу же вместо волнения и беспокойства возникла радость. – Так и сказали?
– Да!
Веселая Машка в этот момент поймала меня и поволокла куда-то вперед, к доске. Какая она сильная!
Мама пошла относить документы. Здешняя завуч документы у мамы приняла, проверила все заполненные бланки, и, увидев, что я пришла сюда из православной гимназии удивленно воскликнула:
– Это вы из православной гимназии?! Оттуда сюда?! – это было сказано таким тоном, как будто меня из монастыря привели в вертеп.
– Да, – кивнула мама, – а что?
– Да собственно ничего… Просто из православной гимназии… Такого у нас еще не было.
На следующий день нас ждал очередной этап поступления. Нам нужно было прохлопать в ладоши определенный ритм и станцевать под музыку танец. Для нас с Машкой все это было как будто бы игрой. Я даже почти не волновалось. Прохлопать ритм мне было легко, станцевать тоже. Правда, я забыла, что нужно улыбаться во время танца. На гимнастике нам всегда говорили, чтобы мы на выступлении улыбались. С серьезным лицом я танцевала перед тремя преподавательницами. Две из них были те же, что и вчера, а третья была какая-то незнакомая женщина. Попугай смотрела на меня скептически, а остальные благосклонно. В самом конце танца я вспомнила про улыбку и наконец-то улыбнулась. Преподаватели, кроме Попугая рассмеялись, а та, что красивая снова сказала, что я хорошая девочка.
Окрыленная их одобрительным смехом, я влетела в класс, где в волнении ждала меня мама.
– Все! Я сдала!
– И как? Все нормально?
– Нормально!
– А Машу
