магазина, где мама всегда покупала мне жаренные пирожки с картошкой, я почувствовала, что сильно проголодалась. Пирожки в этом магазине были необыкновенные, здоровенные, как лапти, с хрустящей корочкой.
– Я что-то есть хочу… – тихо сказала я.
Обычно мама на мой призыв поесть откликалась немедленно. Ей постоянно казалось, что я голодная. Но сегодня, занятая мыслями о пропавшем паспорте она даже не заметила моего робкого голоса.
– Мороки теперь с этим паспортом! – бурчала она сама себе под нос. – Ходи опять, пиши заявления, туда-сюда…
– У меня кишки от голода журчат! – более настойчиво заявила я, и мама наконец-то обратила на меня внимание.
Она как-то странно посмотрела мне в глаза, потом перевела взгляд на кулинарный магазин…
– Ага, понятно… Пирожки унюхала! А ты забыла, что тебе худеть надо? Кишки у нее журчат! Забудь!
И мы впервые прошли мимо кулинарки, не зайдя в нее! Неужели я больше никогда не буду есть большие, жареные пирожки? Они такие вкусные! Я могла съесть их целых два! Два больших жирных пирожка! От отчаяния я издала жалобный стон.
– Что?! – мама повернула ко мне недовольное лицо. – Ну давай зайдем и я куплю тебе эти пирожки! Только как же балет? Тебе же сказали худеть! Или ты хочешь быть толстой балериной?
Я снова издала отчаянный стон.
– Нет! Не хочу я быть толстой балериной! Не надо мне пирожков! Просто я еще не привыкла…
– Привыкай! Сейчас заявление напишем, и я куплю тебе что-нибудь из фруктов.
– Хорошо… – без всякого энтузиазма сказала я.
Участкового нам пришлось почти час ждать на улице, потом он пришел, и мама, наконец, написала заявление.
Усталые, мы подходили к дому. Мама несла в своей сумке яблоки и груши для меня. Возле нашего подъезда стояла Машка. В руках она держала что-то похожее на жареный пирожок.
«Не может быть! – подумала я. – Мне это кажется!»
Но мне не показалось. Машка действительно ела жаренный пирожок с картошкой.
– О, Надюха! – обрадовалась она, увидев меня. – Я за тобой как раз собралась зайти. Ты выйдешь?
Я вопросительно посмотрела на маму.
– Ты же есть хотела! – удивилась она. – Может, сначала пообедаешь?
– Я чуть-чуть погуляю и приду. Можно?
– Хорошо, смотри сама…
Мама ушла, а я, стараясь не смотреть на пирожок, глянула Машке в лицо. От вчерашнего ее отчаяния не было и следа. Довольная, обычная Машка… Зато я голодная и несчастная.
– А мне теперь нельзя такие пирожки, – вздохнув, сказала я. – Худеть надо.
– Да? У-у… – понимающе кивнула подруга. – А я вот жру.
Она снова откусила от пирожка большой кусок, и я почувствовала неимоверный голод…
В эту ночь я снова была разбужена. В квартире было темно, но что-то происходило.
