почерком Даниеля.
Она мгновенно телепортировалась в их семейную спальню и снова замерла, поражённая; Джина-Малышка лежала, подпёртая подушками посередине, а Даниель, улыбаясь, смотрел на жену.
– Ты ублюдок! – Нyтелла метнулась, выхватила дочь, торопливо осматривая. – Он не тронул тебя?
– Да что ты, Нyтелла? – Дэн сел, неверяще покачивая головой. – Как ты могла даже подумать такое?
– А что? – Демонесса, прижимая к себе дочь, взглянула на мужа. – Мало таких случаев, среди вас, людей! Даже твой родной дедушка. Тут об этом все знают!
Даниель перевёл дыхание; его трясло, но он уже давно научился предотвращать нервные припадки, которые до сих пор иногда прихватывали его.
– Прости, я не подумал об этом, – произнёс он сдержано, на испанском. – Просто ты сама хотела отвлекать её от мыслей о… Ну, ты понимаешь. Мы утром рисовали – она забыла. Я оставил её с няней. А в бассейне она увидела Хозяина, Роберта Мэска, тоже залезла на руки… И спросила, где… Опять-таки.
Нyтелла слушала, окаменев.
Джина что-то лопотала, играя прядками маминых густых волос, струящихся до плеч.
– И у себя она капризничала, – продолжил Даниель. – Я и подумал, почему мы никогда не клали её к нам?
– Потому что мы- не нищие, не дикари и не животные, чтобы спать вповалку! – с вызовом бросила Нyтелла, направляясь к выходу.
– К папе хотю! – завизжала Джина по-английски. Она начала извиваться в руках у матери, и та, в растерянности, спустила дочку на пол.
Малышка снова забралась в постель и устроилась поудобнее.
– Мы же не животные… – растерянно повторила Нyтелла.
– Мы – зверюшки! – воскликнул Дэн бодро и весело. – Правда, Джина? Мы – зверюшки?
– Звеюски, – охотно согласилась девочка.
– Я – папа-лев…
– Львы убивают детёнышей от предыдущего самца! – тут же выдала Демонесса.
– Блин! – Дэн уже еле сдержал себя. – У вас, демонов, вообще бывает воображение? Можешь ты отключиться от вашей Информационной Базы и просто подыграть?
Нyтелла молчала.
Даниель поправил одеяло на Джине.
– А ты – чёрная пантерка! – заявил он. – Рррррр!
Он зарычал, слегка толкая девочку. Та улыбнулась.
– Мы -звеюски, – заявила она. – Я- пателя.
– А я кто? – недоумённо пробормотала Нyтелла, тоже забираясь под общее одеяло.
– А ты – Мама! – спокойно объяснила, девочка, обнимая мать.
Но та смотрела не на неё – на противоположной стене юная женщина увидела постер в рамке; они, втроём: Нyтелла, Джина-Малышка и Даниель, обнимали друг друга и улыбались.
У тебя- настоящая, настоящая семья…
И Нyтелла не поняла, прошептал это её земной муж или собственный внутренний голос.
* * * * *
Люси
