Тебя перевяжу…Сикусь-накусь-выкуси!
И в санитарную машину, ёксель-моксель, С собою рядом положу…
– Ну дела, – Серёга скрутил цигарку, пыхнул дымком, – у этого пузатого жука Радченко, поди, в каждом городе по такой королевне есть.
– Не дрейф…и тебе повезёт, – затягиваясь переданной цигаркой, успокоил Марат.
– Откуда? Везенье-то прикатит? В деревнях по три калеки осталось и те нарасхват.
– Вот и я за то! Наш брат теперь на вес золота! В почёте.
– Да уж. Только в нашем положении о юбках и мечтать. Во-он, какие тут у нас пейзажи: небо в огне, солдат в дерьме, земля в пепле. Здесь только влюбляться.
– Не скажи-и! – приподнятым голосом возразил Суфьяныч, прищурил рысьи глаза. – Третьего дня батяня-комбат отправил меня с бойцами на пристань груз встретить. Ну прибыли, значит…Вокруг жуть, чёрт ногу сломит…На пристани – хрен ночевал… над Волгой юнкерсы-мессеры коршунячьими стаями кружат. Вода кипит от их бомб, из-за стены воды другой берег не виден. Ну ждём, значит, укрылись получше, мало ли что…Груз больно ценный ждали!
– Ну и? – Казаков нетерпеливо ёрзнул задом на ящике.
– Вдруг слышим рядом, прикинь: в проломе за стеной, на этаж ниже – жизнь, кто-то стонет…Мы, понятно, метнулись на выручку, автоматы наперевес…Добежали, припали к щели и мгновенно опьянели от тепла. Помню, пахло жильём: углями, керосином, старым тряпьём, полушубками, войлоком. Наконец глаза привыкли к темноте, а там! Ба…твою мать в гарнизон!..– Суфьяныч звонко хлопнул в ладоши. – кровать здоровенная посреди подвала, с матрасами и подушками…Баба голая – ноги к потолку задраны, на ней мореман меж ляжек…в одном тельнике с голой жопой. Туда – сюда понужает, как паровой поршень…
– Вот это да-а! – восторженно гоготнул Сергунок. – чо?
– Тут передых у них случился. Видать, отстрелялся морской.
Мы притаились, зачем мешать песне? Слухаем – шёпот горячий.
– Кровать подлюка скрипит…весь берег услышит!
– Нехай завидуют. А, может, у нас военно-полевой роман, матросик?
– Цыц, дура, какой роман? Перепихнулись и хорош. Вся любовь и сиськи набок.
– Да ладно тарахтеть. Ой, ой ногу свело…Да погодь, ты матросик-барбосик, пуговка-сучка не расстёгивается!
– Тише ты, сирена! Ну, готова?
– Служу Советскому Союзу!
И тут они опять дали жару, только в шубу заворачивай… Он потом и говорит ей: так мол и так, благодарю за рвение. Молодец девка с понятием. Мужик без бабы, как солдат без винтовки.
Суфьяныч помолчал, добивая цигарку, бросил её под сапог.
– А потом они встали…срам прикрыть, значит…
– Хороша была девка? Корпусная? С дойками, как положено?
– Ну, ты кобель…
– Так как? – глаза Казака горели, рот был чуть приоткрыт, переполненный похотью пах напряжённо пульсировал.
– Баба, как баба? В полутьме молодой, свежей казалась.
