Вольтер? “Человек рождается, чтобы жить в судорогах беспокойства и летаргии скуки. Третьего не дано”».
Саша был человеком начитанным. Он и в журналисты пошел, чтобы испытывать судороги беспокойства. И острый язык приносил ему дополнительные ощущения. Его даже в дом ближайшего друга со второго класса не пускали больше года. Это случилось не так давно, на каком-то дне рождения Валентина, тогда, когда его мать Софья Михайловна жила еще на Гоголя, была еще Лавровой и пока не ушла к новому мужу. А его отец тогда уже жил в Польше. Приятный вечер приближался к концу, когда гости стали обсуждать, на кого похож Валентин. Это было нелегкое задание, потому что скорее у Нины было сходство с Софьей Михайловной: и внешне, и рост, и фактура – их часто на улице подозревали в родстве. А отец Григорий Петрович был среднего роста, крепкий, плотный, довольно светлый русак, чьи мускулы мало-помалу переходили в жирок.
Постепенно пришли к выводу, что ни в мать, ни в отца. Софья Михайловна была недовольна. А Саша задумчиво проговорил:
– Что я могу сказать, глядя на Валю? Только одно: проезжий молодец был евреем.
Только после того, как мать переехала к новому мужу, Саша стал снова вхож в их дом.
Они многое друг о друге знали, наверняка больше, чем их жены. Саша, например, единственный, кто знал о существовании Милы Росевой и когда-то даже был с ней знаком, кроме, разумеется, бабки по отцовской линии Валентины, живущей в селе Болгарка под Одессой. А, кстати, сам Валентин в честь этой бабы Вали и был назван.
Все эти мысли беспорядочно бродили в голове Валентина, пока он задумчиво смотрел в окно, смотрел и не видел. Но отвлекся и трястись почти перестал. Вот уже и самоирония появилась – хороший признак.
А за окном показались знакомые места, дорога стала ощущаться даже через «вторые в мире и первые в Европе» амортизаторы. Скорость замедлилась местами до нуля. Въехали в бывший «центр».
Валентин из окна автобуса с сочувствием смотрел на знакомые улицы старого города. О дорогах я уже говорил, но и фасады зданий имеют потрепанный вид, а тротуары и дворы просто ужасные, они остались такими, какими были во времена юности Валентина и даже юности его матери. А некоторые – и их немало – даже бабушки.
А ведь очень многие здания в Одессе являются, без преувеличения, памятниками архитектуры девятнадцатого и начала двадцатого веков, их строило богатое и уважающее себя население. Почему же так запускают исторический центр? Парочку центральных кварталов для туристов еще поддерживают – и на этом все. И туристическим центром знаменитая во всем мире Одесса не стала. Львов стал – еще доберись туда. А тут и море, и история, здесь Одесса! Но город приводить в порядок и создавать инфраструктуру туризма никому не хочется, проще поднять пару высоток – и поделить результат. А легендарную Аркадию превратили даже не в муравейник – в термитник.
Валентин с Ниной осенью были в Лондоне, туманном,
