рассказала, что Клашка ревнивица в деревне устроила. Девушка так и села на мураву. Долго гутарили, да решила Настасья пока от предложения Петра не отказываться.
***
Тятька Трофим любил придаваться воспоминаниям. Бывало, долгим зимним вечером соберет ребятню, и ведает все что помнит, а помнил он не мало. Одни на его рассказах вырастут, другие подрастут, и все хвостом за ним бегали, послушать занимательные истории о том, как было и как жили.
– Давным-давно, жила одна барышня, красивая была, аш глаза слезились, наряды пышные, ходила чинно, много языков знавала, много книг читала, хотя сама немка.
– Тятенька, а кто такая немка? – вмешался любопытный паренек лет пяти.
– Да кто ж ее разберет, только потом она православие приняла, окрестилась и стала привить народом. В те времена на тыщу верст, что в одну, что в другую сторону тут вообще ничего не было, башкиры только кочевали.
– Тятенька, тятенька, а башкиры кто такие?
– Башкирцы – тюркские племена, кочевники, воинственные и могущественные в своих родовых связях. Горячая кровь и пылкий нрав. А раньше и вообще жили там, где хотели, бродили по степям, где поля для скота хороши, там и дом.
– Как цыгане?
– Да, только коней с ребятней любопытной не крали, – рассмеялся Трафим. – Так вот, что же я вам рассказать хотел?
– Про барышню глаза режущую. – подсказала русоволосая девочка, под мальчугана обстриженная.
– Да не резала она глаза, они от ее красоты слезились. Так вот. Решила Екатерина свои земли обустроить. Страна огромная, от горизонта до горизонта, конца и края не увидишь. Собрала людей умных и отправила их в поход. Вот там, где ступали они, там крепости закладывали. Шел Кириллов с отрядом из двухсот пятидесяти голов казаков яицких вдоль полноводной реки Самары, закладывая камни для будущих крепостей. Но не сразу они строились, всему время надобно. Так и наша Сорочинская задержалась.
– А почему Сорочинская? – не унимался малой сорванец.
– Ну, гутарят всякое, то ли от реки название пошло, то ли из-за нарядов казака Арефьева, гонца, что в Самару докладывал, о там как крепость строится, большие чины его сорокой прозвали. Так и закрепилось, вести от сороки из Сорочинска. Хотя кроме него так никто не разряжался. – Трофим поднял глаза и многозначно глянул на девушку у самой печки. Нежно улыбнулся и продолжил сказывать, как город строился и расцветал, а вокруг него села как грибы росли. – А когда Екатерина казаков на пограничные территории расселять стала, хуторов со станицами стало много образовываться по уезду. И по сей день погребают с накатниками. В папахах да с шашками. Казачьи корни. Да и много кого еще в эти земли ссылали, за проделки да хулиганства против власти. Всех бунтарей, сюды, кого вешать пощадили, в степь с глаз долой выселяли. Крепости новые как выселки сельские при царице были. Заселять земли новые надо были. Да и казаки в те времена без дела буйствовали, хулиганили люто, вот их землей и оседлали.
