за сараями.
– Спасибо, Петенька, ты жизнь мою спас от безумной. – обнимала Фрося мужчину прижимаясь к нему всем телом.
Тот не понимал, что происходит. Одобрительно пошлепал потрепанную, по плечу и попытался оторвать, но та, без чувств рухнула наземь. Пришлось тащить в правление. Вызвали доктора, дали нюхательную соль, то очнется, то опять в припадок падет. Гутарила, что убить её Клашка грозила, детей сиротами чуть не оставила и вообще она опасная для государства советского, так как против всех заветов Ленина, на мать многодетную руку поднять осмелилась. Отец Петра, председатель и бывший староста Ерыкалов Сергей на своем веку видал многое, но таких актрис и в большом при царе батюшке не было. Насколько искусно она играла жертву. Но, старика не провести.
Отправив сына за водицей, он присел на стул рядышком. Из-под густых нахмуренных бровей, холодным взглядом окатил симулянтку.
– Ну, и чего ж ты хочешь?
– Хочу наказание для душегубки бесстыдной. Огромную травму она мне нанесла. Боюсь я теперь за жизнь свою и детишек.
– Да полно! – улыбнулся председатель. – Клашу с малолетства знаю, добрая, хорошая, покладистая росла, в жизни мухи не обидела.
– А выросла сумасшедшая! – перешла на визг Фрося, бестактно перебив Сергея.
– Ну, лиса! Лисица! – потер усы, заглядывая прямиком в бесстыжие глазища. – Так я ж видел все.
– Так вот и накажите, что бы неповадно было на честных людей кидаться!
– Честные, чужим мужьям на шеи не кидаются, и представленья концертные не устраивают. Так кого ж я наказать должен?
– Я совсем вас не понимаю. – Фрося встала, забрав подбородок. Душевную и сердечную боль как ветром сдуло. Уж была в дверях. Как Сергей ей в след кинул.
– Только попробуй к Петру моему хоть близко подойди!
– Вот захочу и подойду! – женщина бросила многозначный полный злобы и гнева взгляд, что председателю поплохело.
– Семья у них и дочка красавица! Не позволю! – хватаясь за сердце, подскочил со стула мужчина.
– А я и спрашивать не буду. – вильнув юбками, плутовка была такова.
Сергей был телом еще крепок, да сердцем слаб. Из-за переживаний сельских, гутарств бабьих сдал сильно. Сердечко чаще шалить стало, да и года уже не молодые.
***
Нина росла послушной и покладистой, с ранних лет помогала матери по хозяйству, выполняя работу которую сверстникам не доверяли. Ходила на птичник, не ради забавы, думала, что если каждую не погладит и с руки не покормит, то курочки обидятся могут. Вставала на рассвете и вместе с Настасьей на работу собиралась.
– Ну, пожалуйста, – уговаривала маму девочка, – я мешаться не буду, помогу, курочек покормлю, водицы им налью, да и вам легче.
– Да что ж тебе неугомонной, дома не сидится и по улице не бегается? – удивлялась
