меня шесть пальцев на ногах.
– И что? – насел на него Вику. – И что, спрашиваю? У моего прадеда тоже было по шесть пальцев на ногах! У племянника – по шесть пальцев на ногах! И кем они были, и кто они есть? Прадед – начальник канцелярии Императорского Адмиралтейства; награжден тремя орденами за заслуги. Племянник – кадет бывшего военного училища имени Доблести Отцов, а ныне – защитник Отечества, младший ротмистр, гордость семьи, служит в гвардейской танковой дивизии. А вы говорите: шесть пальцев!.. Шесть пальцев – это, между прочим, признак благородства. Аристократическая кровь дает о себе знать таким образом! Вы, часом, не аристократ ли? – он сверкнул лорнетом в сторону нагого Птицелова.
– Он сказал, – ответил капрал, – что зовут его Птицелов и что он сын некого Сома. То есть фамилии своей не знает.
– Ничего-ничего, – стоял на своем Вику. – Маршала от инфантерии при дворе Кирогу Второго звали Белка Сердцеед. Имя нисколько не помешало ему сделать карьеру. Так… Открыть рот! Закрыть! Сколько лет?
– Чего? – не понял Птицелов.
– Сколько лет тебе?
– А… – Птицелов почесал затылок. – Шест-надцать прошлой весной стукнуло.
– Шестнадцать? – Вику снова поднес лорнет к лицу. – Никогда бы не дал… Здоровый такой конь, лет на двадцать пять выглядишь. – Он покопался в кармане накидки, вытянул за кольцо связку ключей. Подошел к запертой двери, открыл замок. – Раньше порядок был: мутанты не подходили к заставе и на пушечный выстрел. А теперь – блажь! Видите ли, для борьбы с разрухой необходимо мобилизовать все имеющиеся ресурсы. Вот и прут с юга, точно медом у нас намазано… А наше сердобольное правительство, в котором одни выродки, массаракш, готово впустить во внутренние районы кого ни попадя… На каждой заставе поставили по медработнику в воинском звании. Я, видите ли, обязан оказывать помощь беженцам с юга, в том числе – мутантам. Кроме этого, на мне первичная санобработка и дезактивация… Впрочем… чего это я распинаюсь перед тобой, неучем?.. Тряпье твое фонит ведь. И хорошенько, к слову, фонит! Сам тоже фонишь. Так что, марш под душ и не забудь помыть за ушами!
– Туда? – Птицелов указал рукой на открытую дверь.
– Туда-туда, – ответил Вику нетерпеливо. – Как с кранами обращаться, надеюсь, знаешь? Или ты совсем… Птицелов, сын Сома?
– Справлюсь, не вчера родился.
– Вот умница. Вперед!
Едва Птицелов переступил порог, Вику захлопнул дверь и запер замок. Птицелов пожал плечами и огляделся: свет в это помещение проникал через ряд зарешеченных окошечек под самым потолком. В половине из них не было стекол. Неровные стены облюбовала разноцветная плесень – грибкам здесь явно нравилось.
С ржавых труб капало, цементный пол оказался мокрым и холодным.
Птицелов повернул единственный обнаруженный кран, и из-под потолка потекла в несколько вялых струй теплая, перенасыщенная химией вода. От нее резало в глазах и пекло во рту. Под таким душем Птицелову стало дурно.
Он
