повторила она и, уткнувшись ему в грудь, заплакала.
Заур невольно положил ей руки на плечи. Как же он мечтал об этом мгновении! Сколько раз представлял себе эту сцену! Но не радостью, а печалью переполнилось его сердце. Как же хотелось ему крепко обнять ту, о которой мечтал столько лет, поцеловать её губы, мокрые от слёз глаза, горящие щёки.
Он осторожно отстранил её от себя.
– Я не могу, – сказал он, – Не сейчас.
– Не сейчас? А когда? – выкрикнула она, – Знай же: сегодня мать Эмина сватала меня.
Заур побледнел. Хотя он знал, что рано или поздно это произойдёт, слова Айтекин потрясли его.
– Что такое ты говоришь? – сказал он.
– Да. Мама согласилась. И дядя Абдулла тоже дал согласие, а это уже приговор. Они все против меня.
Наступило тягостная пауза.
– Не молчи, Заур. Скажи, что любишь меня, – голос Айтекин дрожал.
Она смотрела на него с надеждой и мольбою во взгляде. Но в ответ он только молча покачал головой. И тогда она шагнула вперёд и вновь обняла его за шею.
– Милый. Обними меня, – глаза её лихорадочно блестели, – мне никто не нужен. Я хочу быть только твоей. Хочешь – прямо сейчас.
– Ты с ума сошла. Приди в себя, – Заур силой разомкнул её руки и оттолкнул от себя.
– Ты трус! Трус и слюнтяй! – голос Айтекин зазвенел от гнева. – Ненавижу тебя!
– Айтекин! Что вы здесь делаете?
Молодые от неожиданности замерли, затем медленно повернулись в сторону калитки. Перед ними стояла Диляра-ханум.
– Сейчас же иди домой, – она схватила дочь за локоть, но, увидев её покрасневшие запястья, повернулась к Зауру.
– Негодяй! – она с размаха дала ему пощёчину. – Как ты посмел прикасаться к моей дочери.
Заур растерянно смотрел на разъярённую женщину. Диляра-ханум обняла Айтекин.
– Он не сделал тебе ничего плохого, дочка?
– Что он может мне сделать? Он же трус!
Диляра-ханум толкнула дочь перед собой: – Ступай домой. Сейчас же, – она обернулась к оцепеневшему Зауру и пригрозила ему пальцем: – Я тебя в тюрьме сгною, мерзавец.
Она вытолкнула плачущую Айтекин из сада и, бросив на Заура полный ненависти взгляд, с шумом захлопнула калитку.
Их шаги постепенно затихли, и наступила тишина. Заур устало прислонился к дереву. Он ни о чём не думал, просто приходил в себя.
За оградой послышался шорох. Заур поднял голову. В наступивших сумерках он различил женский силуэт.
– Кто там прячется? Собака, кошка, крыса? – крикнул он, – Где моя палка? Вот выйду, поймаю и дух вышибу! Будешь знать, как подглядывать.
Послышался шум. Некто, прятавшийся за оградой, поспешно удалился. А Заур продолжал стоять под деревом, обхватив лицо руками.
Сумерки сменились кромешной тьмой. Одинокий прохожий, гнавший отбившуюся от стада корову, удивился, когда услышал за оградой плач. Он остановился, чтобы прислушаться. Тишину разрезал отчаянный крик.
– Почему? –
