связываться.
Наконец, затормозила разбитая «шестерка». Сидевший за рулем южный человек задал только один вопрос: «Дорогу покажешь?» Остальное его не интересовало.
Добравшись до дома, Сева несколько минут возился с ключами и дверным замком – тряслись руки.
Когда, наконец, открыл, ввалился в прихожую, на ходу стаскивая куртку…
Споткнулся обо что-то.
На половике стояли грязные, густо перемазанные глиной и снегом, высокие охотничьи сапоги. Снег на них еще не успел растаять.
На кухне горел свет.
Сева точно помнил, что, уходя, не мог оставить свет на кухне включенным. У него всегда был пунктик по части закрученных кранов и остающихся под напряжением электроприборов.
Сева так смертельно устал, что, войдя в кухню, даже не удивился. Даже не испугался.
За столом сидел незнакомый человек. Сутулый, худощавый, носатый, в длинном, не по погоде плаще-макинтоше, измазанном землей.
Незнакомец ел яичницу прямо со сковородки, жадно глотал, скребя вилкой, подцеплял кусок за куском, отправлял в рот.
Увидев Севу, распрямился. Сглотнул.
– Ого, – сказал незнакомец. – А тебя тоже потрепало, как я погляжу. Где ты так умудрился?!
– Кто вы такой? – устало прислонившись спиной к дверному косяку, спросил Сева. – Что вы тут делаете?
– Тебя жду, – незнакомец отодвинул сковородку. – Извини, что я тут похозяйничал… Жрать хотелось просто зверски. Не смог дождаться. Сутки на ногах – искал тебя, искал по всему городу… Потом еще там проблемы возникли… Ну, это неважно… Ты извини, что вломился без спросу, без предупреждения… Другого выхода не было… Но с тобой-то что приключилось?! Кто тебя так, а?!
Незнакомец встал из-за стола, подался вперед, прищурился, разглядывая Севин нос.
– Я спросил, кто вы такой?! – Сева попятился.
– Меня зовут Гирбилин, – сказал незнакомец. – И я приехал за тобой, Сева. Приехал, чтобы тебе помочь.
14
– Убирайтесь, – прошипел Сева, продолжая пятиться по коридору. – Проваливайте сейчас же, слышите?!
Гирбилин поднял ладони в успокаивающем жесте:
– Сева, я действительно хочу помочь…
– Не нужна мне ваша помощь, оставьте меня в покое!
Пятясь, он дошел до прихожей и уперся в тумбочку с обувью. Устало опустился на нее, обхватил голову руками. Раскачиваясь взад-вперед, забормотал:
– Это какое-то безумие… Это все мне снится. Все это сон… И красный елочный шарик, и Жанна, и крутоны в «Цезаре», и этот зеленый как-его-там, лепрекон или Йода, с мешком подарков, и этот говнюк Вегард… и Мурин-Альбинский… И «Стражи Поднебесья», это все какое-то наваждение… Меня кто-то сглазил, не иначе! Это бред, бред… Просто нужно проснуться…
Вскинувшись, он с силой ущипнул себя за кисть левой руки. Взвыл от боли.
– Это не сон, – сказал Гирбилин. – Если хочешь, я уйду. Но разреши хотя бы на твой
