уже немало. Сейчас брат Гервасий старше, чем Местила – тогда. Порой так и тянет положить в дорожную кису хлеба ломоть и сыра кругляк и отправиться в пешее странствие к родным местам. Проведать братьев и сестренку, узнать, как живы отец с матерью. Но столько дел в Доме, столько забот – не вдруг их оставишь. А время, хитрое, неумолимое, так и протекает между пальцев. За трудами не заметил ведь, как первая седина испятнала бороду…
– Значит, медвежья печень помогает при слабости сердца? – Соллий быстро сделал заметку на полях своей рукописи. – Вот спасибо, наставник! Непременно внесу в комментарий к переводу.
– Внеси, внеси, – проворчал брат Гервасий, пряча глаза: некстати растревожили его воспоминания!
– Я ведь как хочу сделать, – Соллий пустился в рассуждения. Намолчался за день, надумался – теперь, когда сыскался слушатель, не мог остановиться. – Разделить лист надвое. Справа писать перевод сочинения Мотэкеббера, а слева – комментария, дополнения и, если потребуется, опровержения – вот как в этом случае с медвежьим мясом.
– Бабкины знания иной раз оказываются дороже книжной премудрости, – улыбнулся брат Гервасий. – Книжник – он за другим книжником записывает. Может и приврать для красоты. А старухиных познаний хоть и два корешка да одна травка с наговором, зато творят они подчас с таким скудным запасом самые настоящие чудеса!
Назавтра спокойно поработать Соллию так и не удалось. Силком выволокли из библиотеки, без всякой жалости отобрали у труженика рукопись и направили за ограду, в мир. Мол, там ты важнее. Помощь твоя, брат Соллий, потребовалась – и не книгам, а живым людям. Предназначил себя Младшему Брату – ступай и твори добрые дела.
– Почему бы другого кого-нибудь не послать? – ворчал Соллий, запасаясь необходимым для такого случая лекарским инструментом.
– Человек умирает, просит о помощи, – отвечал брат Гервасий. – Возьми-ка еще отвар мяты. Бодрит и освежает. Лишним всяко не будет. И поменьше рассуждай, Соллий! Поменьше умничай!
– Как раз, когда я добрался до интереснейшего фрагмента! – не переставал сокрушаться Соллий. Даже от сборов оторвался, прижал руки к груди, в глазах слезы блеснули. – Представь, о желчекаменной болезни…
– Ступай, ступай, – приговаривал, хлопая огорченного Соллия по спине, брат Гервасий. – Тебя ждет другой "интереснейший фрагмент"… бытия. "Человек" называется.
Несмотря на все увещевания, Соллий покинул обитель в настроении, далеком от кроткого и доброжелательного. Конечно, он всегда, по первому зову готов помогать страждущему, но…
Как успел выяснить Соллий, звал кого-нибудь из Учеников некий Балдыка, родом, кажется, сольвенн – впрочем, сие никак пока не подтверждалось. Зареванная служанка, стучавшая у ворот Дома Близнецов, толком ничего не объяснила. Сказала только, что хозяину совсем худо и что просит он, заклиная Божественными Братьями и Отцом Их Предвечным, прислать к нему ученого лекаря.
– И
