странный предмет. С воздуха он казался скальным выступом или большой кучей песка. Это была бесформенная масса полутора метров в диаметре. Вокруг пестрело множество следов.
– Кто здесь был? – вздохнул Левайн.
– С утра прилетали ребята из Департамента общественного здоровья.
– Они что-то делали? Ну, трогали, ворошили тушу?
– Не знаю, – признался Гутиерес.
– Департамент общественного здоровья, – повторил Левайн, качая головой. – Что они понимают? Ты и близко не должен был подпускать их, Марти.
– Эй, – обиделся Гутиерес. – Это же не моя собственная страна. Я и так из кожи вон вылез – они хотели уничтожить тушу, так я еле упросил дождаться твоего приезда. И все равно долго ждать они не будут.
– Тогда начнем, – сказал Левайн и щелкнул переговорником. – Долго мы еще собираемся кружить? Время-то идет. Спускайтесь. Я хочу рассмотреть эту штуку.
Ричард Левайн поспешил к темной туше, бинокль раскачивался и бил его по груди. Даже отсюда чувствовался запах разложения. И уже сейчас Левайн мог сделать предварительные выводы. Туша лежала, наполовину зарывшись в песок, вокруг носились тучи насекомых. Кожа твари раздулась от распирающих ее изнутри газов, что затрудняло идентификацию.
Ученый остановился метрах в пяти от существа и вытащил камеру. Тут же к нему подбежал пилот вертолета и ударил по рукам.
– No permitido!
– Что?
– Прошу прощения, сеньор. Снимать запрещено.
– Какого черта? – разозлился Левайн. Он повернулся к Марти, который тяжело трусил к ним по песку. – Почему нельзя снимать? Это ведь важно…
– Не снимать, – повторил пилот и вырвал камеру из рук Левайна.
– Марти, это же идиотизм!
– Иди и осмотри его, – сказал Гутиерес, а сам заговорил с пилотом на испанском. Тот резко и злобно ответил и замахал руками.
Левайн с минуту наблюдал, а потом отвернулся. «Ну и черт с ними, – подумал он. – Они могут препираться целую вечность». Он побежал дальше, хватая воздух ртом. По мере приближения к туше вонь становилась невыносимой. Хотя животное было большим, Левайн не заметил поблизости ни одной птицы, крысы или других пожирателей падали, только мух. Мухи плотно облепили тушу, четко обрисовывая ее контур.
Даже сейчас было видно, что это было крупное животное – размером с лошадь или корову, пока газы не расперли его еще больше. Сухая шкура треснула на солнце и повисла клочьями, обнажив желтый подкожный жир.
Фу, ну и вонища! Левайн поморщился. Он заставил себя подойти поближе, полностью сосредоточившись на животном.
Хотя оно и было с корову, но отнюдь не являлось млекопитающим. Шкура была голой, без единого волоска. Первичный цвет кожи был зеленым, с более темными полосками. Кожный покров бугристый, и эти бугорки располагались рядами, напоминая кожу ящерицы. Плотность была разной, в зависимости от местонахождения, самая тонкая – внизу живота. На шее, плечах и задних лапах отчетливо виднелись
