правилно?
Сорокин рассмеялся.
– Правилно! – передразнил он.
Солнце садилось позади тракта и своим ярким кругом уже достигло вершин дальних сопок, обоз тянулся на восток, Элеонора Боули и Сорокин сидели лицом на запад.
– Как красиво! Какой чистый воздух! Видите?
Сорокин сощурился и прикрылся от резкого света; он видел только, как в косых, почти параллельных земле контрастных лучах чернеет тайга.
– Уважаемый! – крикнул он.
– Слухаю, барин, – откликнулся хозяин саней.
– Как думаешь, где ночевать будем?
– А хто ж его знает, где обоз встанет, там и ночевать будем… – Как так?
– А так, ваше благородие, коли села какого достигнем, тама и ночевать будем, а коли в тайге, так костёр разведём, и вся ночёвка.
– Под открытым небом? – удивился Сорокин и сразу понял, как был нелеп его вопрос.
– А ишо как? Гостиницев али постоялых дворов в тайге нету!
Сорокин заёрзал.
– Мишя, вы не волнуйтесь, мы так едем уже не первый день…
Он посмотрел на Элеонору.
– Это даже лучше, если в тайге, – в деревне в домах много всяких насекомых, а тут чисто.
– Холодно! – выговорил Сорокин.
– У костра не холодно, когда все вместе… – тихо произнесла Элеонора.
Сорокин понял, что от него сейчас ничего не зависит, и в сердцах крикнул:
– Огурцов!
Фельдфебель спрыгнул с саней и подбежал к поручику:
– Слушаюсь, ваше благородие!
Сорокин глянул на него и безнадежно махнул рукой.
Огурцов по инерции сделал несколько шагов, потом остановился, прислушался, просиял лицом и, показывая рукой в конец обоза, выкрикнул:
– А? Скочуть! Поди те, кого мы поджидаем!
Сорокин прислушался, ничего не услышал, но почувствовал, что из-под садящегося солнца доносится глухой стук копыт.
– Давай, Огурцов, будь настороже́! Не пропустить бы!
– Не пропустим, Михайла Капитоныч, ваше благородие, – хихикнул фельдфебель. – Костьми поперёк лягу.
Фельдфебель повернулся и остался стоять на обочине тракта.
– Какой он интересный, этот ваш солдат, и фамилия у него добрая. Такая – овощ!
– Овощ? – удивился Сорокин и расхохотался.
– Вот, – удовлетворённо сказала Элеонора, – теперь вы весёлый. Вы же весёлый человек? Не надо быть хмурым, я понимаю вашу заботу и принимаю её, но поверьте, всё будет хорошо…
Сорокин посмотрел ей в глаза – леди Энн улыбалась.
«Какая она все-таки!..» – подумал Михаил Капитонович.
Вопрос с воткинцами решился быстро. Огурцов остановил командира, Сорокин передал ему записку штабс-ротмистра, тот написал на ней несколько слов и отдал Огурцову.
– В арьергарде идут две пушки, на них всё наше хозяйство, им управляет прапорщик Вяземский,
