конфронтация с Западом, в особенности с США, приносит Советскому Союзу больше вреда, чем пользы.
– Я слишком хорошо знаю вашингтонский политический истеблишмент и Нью-Йоркских дельцов с Уолл-Стрит, – потягивая из высокого бокала бренди со льдом, немного гнусаво говорил Бубновский. – Они прежде всего деловые люди. Поэтому если мы сумеем окончательно убедить американскую элиту, что все наши недавние громкие призывы к разрядке и налаживанию взаимовыгодных партнёрских взаимоотношений – не притворная игра с целью усыпить их бдительность, а искреннее желание сближения с Западом, то наши друзья там смогут добиться отмены в Конгрессе ряда запретов, которые очень тормозят нашу внешнеэкономическую деятельность.
– Очень на это надеюсь! – благожелательно кивнул почти облысевшей головой Джермен Гвициани, и поднял в шутливом тосте свой бокал. Они чокнулись, сделали по несколько глотков, и Гвициани добавил:
– Правда старая гвардия в Политбюро изо всех сил тормозит сближение с Западом, но и в ЦК появляются новые люди, которые приходят к пониманию того, что времена изменились, и нужно активно наводить мосты со стратегическим противником, а не пугать его жупелом мировой революции.
По ходу дальнейшего разговора намёками упоминался даже вездесущий шеф КГБ Андропов, который, по мнению яйцеголовых политологов, достаточно умён, чтобы не мешать наметившейся разрядке в международных отношениях. Такая осведомлённость и поразительная раскованность могла иметь свою причину. Ведь, по слухам, сам сын всесильного председателя КГБ Игорь Андропов после окончания Института международных отношений работал у этого Бубновского в академическом Институте США и Канады простым научным сотрудником, получая обычный для его должности оклад – всего сто двадцать рублей.
– Вся эта бесконечная беготня наперегонки с Западом выгодна больше им, чем нам, потому что наши экономические потенциалы несопоставимы, – авторитетно сообщил Гвициани.
– Это вы верно заметили, коллега! – поглаживая себе бородку и жмурясь от удовольствия, словно кот на весеннем солнцепёке, кивал Бубновский. – Ситуация напоминает мне олимпийский марафон, когда в ужасающую жару нашего бегуна выпускают против фантастически выносливого негра. В итоге наш бедолага падает замертво после тридцатого километра от полного обезвоживания организма, а его чернокожий соперник спокойно финиширует с ослепительной улыбкой и ещё находит силы раздавать интервью.
Эти двое так свободно, с поразительной непринуждённостью играли с антисоветскими смыслами, что Беркут просто диву давался! Поражаясь тому, с какой непринуждённостью придворные политаналитики жонглируют символами, выставляющими великую державу в крайне похабном виде. И при этом получают явное садомазохистское наслаждение от унижения собственной страны, которой они – интеллигенты явно всего лишь во втором или третьем поколении – обязаны всем – полученным образованием, высоким
