доме у метро Сокол. Хотя на Западе давно был бы миллионером: имел бы собственную виллу с бассейном, а может и личный самолёт! Будь мне снова двадцать, я бы тоже подался не в музыку, а к вам, – пожилой композитор широко улыбнулся вставной улыбкой Беркуту.
– Таких не берут в космонавты, – зло усмехнувшись, процедил в сторону маститого маэстро Архипов. Всем было известно, что при огромной популярности в народе, певцу-неформалу не так давно было отказано в членстве в Союзе композиторов СССР. Причём с очень обидной формулировкой «за низкопробность творчества и абсолютный непрофессионализм». И так как Архипов ещё к тому же недавно ушёл и из театра, в котором 15 лет прослужил актёром, то официально считался тунеядцем и в любой момент мог загреметь под суд по этой позорной статье. В интервью итальянскому телевидению он так и заявил: «Как ни странно, так случилось, что я – человек, которого знают все, и в то же время я не считаюсь официально поэтом, и не считаюсь официально певцом. Я не член Союза писателей, не член Союза композиторов…».
– Эти парни заслужили такую жизнь, это вам не песенки для мультиков пописывать, – сурово резанул Архипов, глядя прямо в ошеломлённые глаза одному из тех, кто его недавно прилюдно унизил на голосовании о принятии в Союз композиторов, и о которых он жёстко написал такие строки:
Подымайте руки, в урны суйте
Бюллетени, даже не читав.
Голосуйте, суки, голосуйте,
Только, чур, меня не приплюсуйте —
Я не разделяю ваш устав.
– Вот наработаешься за день, придёшь к интеллигентным людям в гости отдохнуть, и встретишь тут такого вот «певца из подворотни», – вслед за композитором возмутился хамством трубадура-неформала писательский начальник.
Архипов быстро обернулся и к нему тоже, и поинтересовался:
– Х…ли ты такого написал, что так устал?
Оба возмущённых чиновника от искусства с видом оскорблённого достоинства немедленно покинули балкон. Архипова это только порадовало. Он вообще в гораздо большей степени отождествлял себя с героями своих песен – простыми работягами и военными, чем со столичной богемой.
– Ну, как тебе моя песня о лётчике? – уже с совершенно другим лицом живо поинтересовался он мнением профессионала.
– Всё верно схвачено – одобрил Павел.
«За это умение подметить главное в людях и переложить на музыку его и обожает народ», – думал Павел, глядя на певца. Он даже готов был поверить в услышанную от кого-то историю про то как однажды, на каком-то вокзале, Архипова обступила огромная толпа и все тянули к нему фотографии, или, что окажется под рукой для автографа. Один человек протянул партбилет. Архипов, увидев это, спросил: «Зачем? Вас же исключат из партии». На что почитатель таланта, немного подумав, махнул рукой: А, и хрен с ним, распишитесь!».
Архипов просиял, услышав данную его
