с пистолетом 38-го калибра.
– Вряд ли… – начала Энджи.
– Видишь, Дейв, нам кажется, ты что-то скрываешь. – Я пожал плечами. – Такое у нас сложилось мнение.
– Я вам все сказал. А теперь, по-моему, вам бы…
– …зайти еще разок вечерком после закрытия? – закончил за него я. – Отличная мысль, ты все правильно понял. Так мы зайдем.
Большой Дейв затряс головой:
– Нет, нет.
– Скажем, часика в два или в начале третьего? – Я кивнул. – До встречи.
Я подошел к троице у стойки. Никто не поднял глаз. Все уставились в свои кружки с пивом.
– Она была не у подружки, не у Дотти, – сказал вдруг Дейв.
Мы с Энджи обернулись. Дейв стоял за стойкой над раковиной, направив себе в лицо струю из надетого на кран шланга.
– Руки на стойку, Дейв! – сказала Энджи.
Он выпрямился, поднял голову, заморгал – капли со лба и бровей попадали ему в глаза – и положил ладони на стойку бара.
– Хелен, – сказал он, – не ходила к Дотти. Она здесь была.
– С кем?
– С Дотти. И с сыном Ленни, Реем.
Ленни поднял голову, склоненную над кружкой с пивом, и сказал:
– Пасть заткни, твою мать, Дейв.
– Это тот подонок, что дверь запирал? – спросила Энджи. – Он – Рей?
Большой Дейв кивнул.
– И что они тут делали?
– Ни слова больше! – сказал Ленни.
Большой Дейв бросил на него отчаянный взгляд, потом взглянул на нас.
– Просто пили. Во-первых, Хелен понимала, что оставлять ребенка одного нехорошо. Если б журналисты и полиция узнали, что на самом деле она была не по соседству, а в баре в десяти кварталах от дома, это бы выглядело совсем некрасиво.
– Какие у них отношения с Реем?
– Трахаются время от времени. – Дейв пожал плечами.
– Фамилия Рея?
– Дэвид! – не выдержал Ленни. – Дэвид, заткни…
– Ликански. Живет в Харвесте. – Дейв судорожно втянул в себя воздух.
– Ну ты и дерьмо! – презрительно бросил Ленни. – Дерьмо, и дерьмом будешь, и твои умственно отсталые потомки, твою мать, и все, к чему прикоснешься, – тоже. Дерьмо.
– Ленни, – предостерегающе сказал я.
Он стоял ко мне спиной и не оборачивался.
– Если думаешь, расколюсь сейчас перед тобой, ты, твою мать, ангельской пылью[7] ширанулся. Может, я и смотрел в свою кружку, но ведь у тебя пушка, и у твоей девки тоже. И что, твою мать? Стреляй давай или вали отсюда.
С улицы донесся приближающийся вой полицейской сирены.
Ленни повернул голову, и его лицо расплылось в улыбке.
– Похоже, за вами приехали, а? – Он презрительно рассмеялся, широко разевая почти беззубый, как красная болячка, рот.
Сирена выла совсем близко. По грунтовке подъезжала патрульная машина. Ленни махнул
Ангельская пыль – фенилциклидин, галлюциногенный наркотик.
