коричневую куртку на все сезоны и вышел в коридор. Тотчас на миниэхо посыпались сообщения от горсовета о долгах по штрафам, просроченной оплате коммунальных услуг и невыплаченных сборах. Всего почти полтысячи наименований в списке. Цин попытался просмотреть их спускаясь в лифте, но тот застрял (в прошлом месяце он разогнался настолько увлеченно, что врезался в потолок и не смог из него выбраться). Пришлось шлепать по лестнице.
Штраф за отсутствие комнатных растений и сбор за комнатные растения. Налог на оконные ставни. Штраф за прозрачную упаковку алкоголя. Оплата охлаждения воздуха в дневное время. Штраф за отсутствие договора на грязную обувь. Штраф за слишком яркий свет. Налог на подогрев воды для унитаза. Налог на перемещение свыше тысячи километров за день. Налог на поглощение алкоголя и безработицу.
У Цина едва не вспухла голова. Ему навстречу поднималась толстая женщина с двумя детьми. Увидев Цина, она брезгливо нахмурилась, а дети продолжали пшикать друг на друга. Цин остановился, чтобы всех пропустить.
Есть даже штраф за слишком малое использование энергии – экономность вредит экономике, как говорят люди из правительства.
Пятнадцати миллионов хватит на уплату всех поборов на годы вперед. Но как же страшно не хочется туда идти и делать то, что нужно сделать! Как не хочется становится убийцей! Как это противно, мерзко, жаль, что ничего не поделаешь… Надо ведь как-то зарабатывать деньги, и в, конце концов, многие их именно так и зарабатывают. Просто еще одна профессия, говорил себе Цин, но слова не успокаивали. Мысли роились, бегали, выталкивали одна другую, и самой активной в борьбе была одна – «Я не хочу убивать». Цин усиленно гнал ее другой – «Пятнадцать миллионов», получалось плохо, но ничего лучше придумать не выходило. Хорошо еще, что перед уходом допил последнюю бутылку сорокаградусной. Жаль только, что к посадке все выветрится.
Он выбрался наконец на улицу и застегнул куртку. Снаружи свистел прохладный ветерок, небо затянули бурые, пушистые тучи, солнце кое-где стреляло лучами. Морозный день и, наверное, дождь пойдет.
Цин нанял воздушное такси и, пока летел до космопорта, разглядел сразу две темные подозрительные машины. Одна всю дорогу следовала на приличном расстоянии позади, другая, наземная, спокойно катила внизу, среди домов, но тоже почти не отставала.
Интересно, что будет если он сейчас вернется? Поедет домой и ляжет спать. Проснется ли он тогда? Как его убьют? Пристрелят снаружи сквозь стену, или отравят газом, или пришлют робота с пистолетом? А если никак и не убьют… Все вот эти штрафы да поборы, которые с удивительной работоспособностью каждый день сочиняют в домах власти, – что с ним сделают они? Оставят на морозной улице подыхать голодной смертью? Швырнут в тюрьму, или выселят на какую планету, добывать алмазы из недр? Или просто взорвать одну бомбу… Которую так или иначе кто-нибудь да взорвет… Короче говоря, в сочинении оправданий Цину не было равных.
Темные
