Они как будто бы уже были мертвые, заранее, но нет, конечно нет, мертвыми они будут другими – изуродованными, разодранными кусками костей и мяса, все они, и этот старик рядом и его… Цин прервал поток мыслей и с трудом всунул банку в выемку в ручке кресла.
На выходе из бета-пространства, уже в системе Тора, подступила тошнота, и снова все вокруг поплыло, стало мутным, как на картине маслом. Линии вырисовывались медленно, углы заострялись, стены выравнивались.
Кого-то позади вырвало в специальное отверстие в сиденье, обычно называемое «блевотником». Снова отовсюду загалдели, зашумели болезненные зеленые люди. Корабль вошел в атмосферу Гаммы Тора, засиял в ионосфере и пошел на посадку.
Цину стало тяжело дышать. Как будто грудь не хотела вздыматься, как будто легкие стали каменными, да и воздух весь куда-то пропал, осталась только противная пустота, вакуум и толпа людей вокруг. Цин не заметил, как корабль прошел сквозь облака, замедлился, выровнялся и пошел туго спускаться на площадку для посадки.
Шумели дети, один швырнул в другого игрушку через несколько рядов, мать громко охнула, старик, которому едва не прилетело в лоб, добродушно засмеялся. Мужчина впереди опять включил свои графики, а парочка позади теперь уже читала научные стихи. Парень в стороне громко рылся в своей сумке и беззвучно ругался. Все наполнилось жизнью, и только Цин ощущал себя мертвецом. Тело не слушалось, превратилось в гранит, холодный и ненастоящий.
Снизу скрипнуло, сперва вдавило в сиденья, а потом чуть подбросило. Корабль сел.
– Дамы и господа! – послышался голос стюардессы через громкую связь. – Корабль прибыл на планету Гамма Тора! Остановка пятнадцать минут!
Она повторила текст трижды. Цина трясло – нужно выходить. Всем. Срочно.
Старик рядом с ним потянулся и негромко сказал сидевшей через проход старушке:
– Пойду воздухом подышу.
И встал. Поднялось еще несколько человек тут и там, кто-то чуть слышно прощался.
Что?..
Цин привстал с трудом, как поломанный. Как?!
Воздухом подышу?!
Почему большинство остались на своих местах?!
Почему выходят только эти… трое, четверо, там еще двое, нет, один из них тоже оставил сумку. Еще двое с ребенком шли из носа корабля и всё!
Всё!
Все остальные оставались просиживать остановку в салоне! Все остальные летели дальше! Они оставались здесь, на звездолете. Половина вообще продолжала дрыхнуть сладким, мерзким, беспечным сном в этих своих масках!
Цин поплелся по коридору, а в глазах его все плыло. Людские лица смазывались, расплывались, все голоса слились в одну кашу, бесформенную и холодную. Ноги шаркали по полу, и он никак не мог их поднять. Казалось, прошло всего мгновение, доля секунды, ничтожная, в минус бесконечной степени доля секунды, а он уже стоял у выхода,
