судьей – докладчиком дела в тонкостях. Двое других судей из судебного состава не остались равнодушными к процессу. И посыпались к нам – Анне и ко мне … многочисленные вопросы судей сторонам прямо в цель. В чем предмет договора, на чем основана технология процесса изготовления продукции, с какой целью планировалось использовать заказанную продукцию, есть ли упоминание в договоре слова «посуда», что понимается под сувенирной продукцией, как определяли недостатки товара и какими документами они подтверждены… Судьи ушли в совещательную комнату. Ждем результат. Удалось ли донести до суда обоснованность жалобы. Мысленно, возобновляя вопросы суда и ответы на них истца и ответчика, я стараюсь выявить главное – стало ли ясным, что речь идет в договоре о сувенирных изделиях, а не о посуде. Проанализировать какие вопросы были интересны суду. Вопрос суда: упоминается ли в договоре слово «посуда» и отрицательный ответ на него дает мне возможность надеяться, что апелляция подана обоснованно. Пролетело десять минут ожидания. Судьи заходят. В тишине раздается голос судьи, оглашающего резолютивную часть постановления: решение суда … отменить…. Вот он, этот миг! Отменить или отказать в удовлетворении жалобы. Сколько бы ни было процессов, в кульминационном моменте провозглашения судом своего решения всегда есть элемент непредсказуемости. И ты ощущаешь томительное волнение. А после … да, есть! Победа! Либо … нужно дождаться полного текста документа и определиться с дальнейшими действиями.
Игорь ждет нас у здания суда. Анна радостно машет ему рукой, стоя на ступеньках суда. А сейчас домой – в Москву и без остановок. Уже темно. Машина словно плывет по трассе – мягко и ровно. Воодушевленная Анна сообщает по телефону результаты процесса. Я не слушаю, но я рада за нее и за Игоря. За себя я тоже рада. Я бы хотела позвонить. Моему сыну Алану. И обрадовано выкрикнуть: получилось! Услышать низкий бархатный голос, такой родной: Молодец! И в этом голосе неизменно звучит радость за меня и гордость за себя: у него такая мама. И позвонить маме. И в ответ: Поздравляю тебя, девочка моя. Ты во сколько будешь? Что приготовить? Но … сына нет. Нет уже четыре года. Он прожил ровно двадцать пять лет и два месяца. Его нет на земле. Нет, уже целую вечность. И мамы тоже нет уже год. Тоже уже вечность.
И думаешь, что осталось во мне после их ухода? Пепелище. Хочется сказать: черные дыры. Как в космосе. Моя вселенная деформировалась. Сплющилась. И, не потому, что я себя нагнетаю, жалею, жалуюсь на судьбу. Нет. Я не делаю ничего из этого списка. Все это бесполезно. Да и у меня нет на это сил. Я не упала в бездну. Визуально. Но желания куда-то сразу улетучились. И ценность моей жизни снизилась почти до катастрофической отметки. Меня накрыло волной мощным ударом. Бум. И я не могу выбраться, хотя и пытаюсь. У меня все в порядке с самодостаточностью по объективным причинам. Но она не помогает – я не думаю о себе. Я чувствую себя пробитой навылет, состоящей из одних зияющих дыр, как дуршлаг… Год. Два. Три. Четыре. Сразу вспомнишь точность высказывания
