ту жизнь, что оставляешь позади.
– Скажите, девушка, где можно укрыться от неприятностей? – обращаюсь к девушке-кассиру. Она смотрит на меня с улыбкой жены Ноя: «Тоже хочешь в ковчег? Такая тварь, как ты, подойдет нам даже без пары». Но произносит она другое.
– Там, где свободно и неспокойно. – Звучит удивительно толково. И она права, в суете локальных дрязг и переворотов легко затеряться. – Киев?
Да она просто мудрец. Не зря Ной выбрал себе такую.
– Житомир от Киева далеко?
– Житомир-Sur-Mer или Житомир Vulgaris? – усмехается, чувствуя, что пойму ее теплый прикол. Объясняет: – Житомир Нижний или просто Житомир?
Смеюсь с ней в унисон. Ночью в аэропорту можно встретить и не таких персонажей. Я больше о себе, чем о ней.
– Мне тот, что у моря.
– Тогда вам не в Киев. – Прошила монитор взглядом, – аэропорт Поляны. До Нижнего Житомира километров семьдесят.
Киваю.
– Вылет в четыре тридцать.
Прекрасный город. Прекрасный маршрут. Прекрасное время. И только времена чертовы!
Под птичий стрекот принтера билет выползает из небытия чистого листа. Прямоугольник с текстом: Москва – Поляны. И тариф, обозначенный буквой невозвратности.
Еще входя в аэропорт, я уже задумался, не пора ли давать задний ход. Пара шагов, и здравый смысл главы семейства, его спокойствие возьмут свое. Еще пара шагов, и я правильно оценю происшедшее. Найду простое решение, которое все расставит по своим местам. Ты виновен, так прими наказание. Единственный достойный ответ на посланное испытание. Но не прокатило. Жена Ноя нашла мне место, и вот мой билет на ковчег. В один конец. В один конец всех концов. Если я кому-то нужен, если, правда, виновен, остановите меня. Если не выйдет, значит, я чист, прав и неподсуден. Нужно же хоть что-то оставлять на волю случая. Или Бога. Или пусть полиция лучше работает. У них еще три часа до моего бегства.
Билет. Как вбитый в стену гвоздь, позволяет маятнику качаться во все стороны с любой амплитудой. От раскаяния до полного оправдания себя. Три часа на освоение всего спектра терзаний, самоистязаний и самолюбований. Индульгенции на любой вкус. Самый злодейский и извращенный, потому как со стороны все очень уж похоже на обретение святости. Три часа на кресте сомнений. Или все же вернуться домой? Ладонь, губы, занавешенные глаза.
– Жена подтвердит, что вы были дома?
Жена убийцы скажет, что он святой?
Ничтожность собственной личности иногда потрясает. Не в смысле, что ты такой маленький перед огромным Богом и бескрайней Вселенной, а в том, что иногда ведешь себя как подонок, а потом находишь себе оправдание и живешь дальше.
Как на духу! Только чтоб очистить совесть. Житомир – тоже подстава. Я выбрал его не случайно. Так что дело не только в билете. Низость моего побега не украшена диадемой спонтанности.
