поднял сестру ко мне.
– Малышка моя… хорошо, что ты ещё совсем маленькая… – сказала я и почувствовала ком в горле. – Максим, заботься о ней…
– Мама, но ты же не оставишь нас? Нет? Я ведь так тебя люблю… – и он захныкал, совсем ещё по-детски.
Душащие рыдания вырвались из моей груди. Я смотрела на сына и понимала, что ему слишком рано придётся повзрослеть.
Света стояла рядом и молчала. Последнее время мы с ней не были близки, и она не знала, что говорить, чтобы это не прозвучало пафосно и глупо.
– Света… ты позаботишься о детях?
– Конечно, позабочусь. Обещаю, – сказала она, и я поверила её словам.
О том, что я уже не выкарабкаюсь, Света узнала от доктора. От слов сестры мне стало легче, боль внезапно исчезла. Я знала, что у моих детей всё будет если не хорошо, то хотя бы не как у круглых сирот.
– Маме сказали? – спросила я.
– Я звонила ей много раз, но у неё выключен телефон. Она ещё не знает…
– И к лучшему.
– Максим рассказал, как всё случилось. Мне заявить на Дилана?
– Да. Я не могу доверить ему детей.
– Ладно. Я всё сделаю, – пообещала сестра.
– Теперь идите.
Максим с Полиной вцепились в меня и не хотели уходить. Я поцеловала обоих на прощание и кивнула Свете, чтобы увела их.
Я смотрела вслед на их ссутулившиеся поникшие фигуры и проклинала ошибки своей юности, с которых всё началось.
Снова приходил доктор, хотел сделать какой-то укол, но я попросила не продлевать мне жизнь. Я с нетерпением ждала, когда, наконец, моя душа покинет тело, не хотелось растягивать скорбь близких… и я боялась прощаться с мамой. Умереть на её глазах – худшее, что я могла себе представить.
Однако сразу после доктора явился ещё один посетитель – убитый горем Дилан. Он вёл себя так, как будто всё осознал, несколько раз падал на колени, хватал меня за руку, которой я уже почти не чувствовала.
Мой взгляд застыл в одной точке, я звала смерть, чтобы не калечить больше ни свою, ни чужую жизнь.
Дилан нёс какую-то ахинею. Мне хотелось заткнуть ему рот, чтобы не слушать бессмысленные раскаяния.
– Я всё увидел, теперь я знаю… Я что-нибудь придумаю! Я всё исправлю! Ты только не умирай… – его лицо лоснилось от слёз, как будто он ими умывался.
Горло у меня онемело, и даже если бы захотела, я не смогла бы ему ответить. В тело вернулись слабость и тупая боль. Конец близился.
Мои надежды на спокойную смерть в больнице были растоптаны безумием Дилана: сначала он куда-то надолго ушёл, потом вернулся, схватил меня и вынес из палаты. Сознание покинуло меня, когда мы спускались на лифте.
Смерть нашла меня на заднем сиденье автомобиля, где-то на середине пути к Москве. Дилан гнал машину, как умел, злился, когда приходилось останавливаться на заправках, и не заметил, что я уже мертва. Он что-то говорил мне, обещал, обещал, обещал…
Он вёз меня
