style="font-size:15px;"> Волны экстаза накатывали на её лоно.
– Кто ты? – спросила она у чудища. – Какого ты лешего… пардон, какого ты пола?
– Я – совесть мира! – зарычало чудище и с жадностью набросилось на её лоно…
– Бальтазар, вернись! Забери меня! – застонала Брунгильда.
– Ещё не время! – жёстко обрубил тот и опустил забрало…
На вершине скалы в лучах заката остались только силуэты чудища и Бальтазара.
– Ага! – злорадно взвыло чудище. – Вот тебе и конец!
– Ни хрена себе заявочки! – мужественно отвечал юноша, готовясь к смертельной схватке…
Поражённый мечом в самое сердце, он лежал на склоне утёса, широко раскинув в разные стороны ноги…
Увидев, как поверженный Бальтазар из последних сил глотает магический кристалл, чудище в отчаянии взвыло:
– Я всё равно вырву его из тебя!
– Посмотрим, – усмехнулся юноша, – тебе придётся как следует покопаться в дерьме, чтобы его достать!..
– Я умру без тебя! – рыдала Брунгильда, заливая потоками слёз искусанные и обветренные губы Бальтазара.
– А я умру с тобой, дорогая! – почти захлёбываясь от заливающих его слёз, еле слышно шептал он сквозь стиснутые зубы, и эхо от его слов сотрясало каменные своды подземелья…
Чувствуя свой последний час, чудище закричало страшным голосом Филиппа Киркорова:
– Ах ты ж растудыть твою коленную чашечку, – и, немного подумав, прибавило жуткое проклятие на иноземном языке: – Иншалла тебя побери через пень-колоду!
Чело старика избороздили седины…
Невзирая на свои девяносто четыре года, барон Сизая Борода был полон подлости и коварства, как молодой…
На вид ему можно было дать лет шестьдесят, но в душе он ощущал себя семнадцатилетним. Женщины, с которыми он периодически занимался продажной любовью, давали ему и того меньше…
Злющий дворецкий, которого барон сильно побаивался, не разрешал ему курить в покоях и в любую погоду выгонял во внутренний дворик замка. Кряхтя от застарелых болячек и матерясь на всех знакомых и незнакомых языках, барон надевал домашние доспехи и, опираясь на лезвие меча, шёл покурить и заодно опростаться…
– А вас, барон, прошу не совать своё свиное рыло в наш вегетарианский монастырь! – бормотала Брунгильда, обречённо показывая барону как расстёгивать застёжку на бюстгальтере, чтобы тот случайно не порвал её своими корявыми лапами…
– Я вас ни капли не люблю! Тем более, вы ничего не понимаете в Кама сутре! – рыдала девушка в его морщинистых объятьях…
– Разве для того, что я прошу, – мерзко ухмылялся старый барон, стягивая панталоны и опуская вставную челюсть в кубок с водой, – требуется ваша любовь?
Каждый раз, вспоминая о своих любовных победах, ему становилась грустно. Чтобы развеселиться, он вспоминал о своих любовных
