Казармы наполняли его страхом – страхом, который вызывал у него Майер и ему подобные, – и он боялся многих других. Францл угрожающе потрясал своими внушительными кулаками и что-то ворчал о том, что бы он сделал с этим негодяем Майером, попади тот ему в руки.
Однажды во время утренней поверки старшина роты объявил, что требуется кто-нибудь, знающий английский язык, в качестве переводчика для выполнения специального задания: тот, кто имеет достаточные языковые навыки, может заявить о себе. Вдруг, кто-то громко, с воодушевлением крикнул: «Я!» Мы обернулись. Это был учитель Моль. С надеждой он поднялся на носки, размахивая в воздухе своими очками, и от возбуждения на его щеках выступил румянец.
– Кто сказал я? – спросил старшина.
– Рядовой Моль, господин старшина.
Придира старшина вскинул голову.
– Кроме шуток! Ты один, из всех присутствующих? – насмешливо спросил он. – Солдат-полудурок вроде тебя? Да ты осрамишь всю роту! Ты такой неумеха, что не выдержишь и трех дней. Кроме того, нам нужен человек, годный для службы в тропиках, и я не понимаю, как ты можешь подойти.
Моль был потрясен. Он медленно водрузил на нос очки. Должно быть, у него была сильная близорукость.
В тот день, ближе к вечеру, во время учебных стрельб пуля пробила ему голову. Он умер на месте, его очки болтались на одном ухе. Кровь капала на стекло. Командир роты расценил это как достойный сожаления несчастный случай: проводивший стрельбы унтер-офицер будет наказан за халатность. Ответственным был Майер. Моль стрелял дважды, и оба выстрела ушли выше цели. Майер дал волю своим издевательствам и обещал Молю преподать ему особый урок. Возникла долгая пауза, во время которой учитель посмотрел Майеру прямо в глаза и, прежде чем тот успел остановить его, направил пистолет на себя.
Францл был вне себя.
– Сукина сына следует избить до смерти, – говорил он в бешенстве.
– Должно быть, это муштра, – сказал я, – нечеловеческая нагрузка военной подготовки.
– Может, сказался и характер Моля, – заметил Вилли, к нашему великому изумлению. – Я говорил вам, он – меланхолическая натура. Рано или поздно он в любом случае сделал бы это, даже без казарм и без такой скотины, как Майер.
Несколько дней спустя Майер был переведен в боевой полк, моторизованное подразделение, и нам официально объявили, что он вызвался добровольцем на фронт.
У нас был новый фронт – мы были в состоянии войны с Советским Союзом.
От Верховного командования поступило распоряжение ускорить нашу подготовку: требовалось пополнение личного состава для Восточного фронта.
Нам велели быть готовыми к форсированному двухдневному маршу в расположенный в 86 километрах учебный центр. При полном параде, в полной выкладке и со всем прочим мы тронулись в путь. Впереди нас важно шествовал, сверкая медными трубами, полковой оркестр. Маленький город заранее
