следующее утро нигде не было видно никаких признаков ни его, ни его винтовки или ранца. Когда мы наконец его обнаружили, то не поверили своим глазам: этот хитрый сукин сын победно ехал в чертовой телеге в одиночестве! Животное было старой кобылой, практически одной ногой в могиле, но все же умудрялось его тащить. Он всю ночь рыскал вокруг, пока наконец не нашел крестьянина, который «продал» ему телегу и лошадь. Хорошенькая, должно быть, была сделка, подумал я.
Расстояние, которое мы покрывали за день, резко сокращалось; едва ли можно было найти среди нас способного нормально идти пешком человека. И никакого намека на то, как долго это могло продолжаться!
Затем наш марш совершенно неожиданно прекратился. Мы поравнялись с бесконечной колонной ожидавших нас грузовиков.
Теперь мы двигались значительно быстрее, уши со свистом обдувал прохладный ветерок. Наши лица, покрытые толстым слоем грязи и пыли, были неузнаваемы. Но моральное состояние быстро приходило в норму, особенно когда нам выдали кофе и шнапс. Что до нас, то пусть бы эта поездка продолжалась до конца света. Но наше удовольствие было недолгим: вскоре мы прибыли.
Роты были разделены. Нас спросили, чем мы занимались в гражданской жизни, какую получили подготовку, есть ли инженерное образование. Ковак нам говорил:
– Вам нужно им сообщить, что у вас есть водительские права. Тогда попадете в часть моторизованной пехоты, может быть, в колонну снабжения. Вот это дело! Никакой утомительной ходьбы.
Казалось, удача нам улыбалась: нужны были водители. Францл оказался единственным, не считая меня, кто практически выдержал проверку; у Пилле и Вилли хотя бы было некоторое представления о вождении. А Шейх, хотя у него и был когда-то мотоцикл, никогда не садился за руль автомобиля. Набравшись наглости, он сказал старшему сержанту, что у него есть всякие, какие только существуют, водительские права – пусть справятся у его родных, если хотят. Сержанту, конечно, приходилось беспокоиться несколько о другом, и он перебил его, сказав: ему нужен другой водитель.
На следующий день нас перевели в транспортную часть: Ковака, нас пятерых и еще одиннадцать других.
Шейх был моим напарником-водителем. Нам дали разбитый старенький «опель», Францл получил «форд», и он и Пилле целый день приводили его в порядок. Вилли был теперь в фаворе: стал личным шофером нашего командира.
Мы стали арьергардом инженерных войск, весьма непыльная работенка. Лишь бомбардировщики и низколетящие самолеты время от времени беспокоили нас. Правда, поговаривали о партизанах. Считалось, что они были мастерами устраивать засады на автоколонны.
Вождение как таковое было довольно тяжелой работой. После дождя грузовики постоянно скользили на дороге, иногда опрокидывались.
Наш командир, лейтенант Зибланд, был неплохим парнем. Он, например, не возражал против того, чтобы мы отращивали усы. Шейх отрастил бороду. Никто бы не поверил, что нам только девятнадцать.
Питание
