по коридору, а за ней – весь совет отряда и звеньевые.
Пионерская комната всегда казалась Кате самой красивой комнатой в школе, если не считать, конечно, актового зала. Все ей здесь нравилось своей нарядной, торжественной деловитостью – и большой, покрытый красным сукном стол, на котором были разложены детские журналы, и сшитые вместе номера «Пионерской правды», и дружинное знамя, стоящее у стены, а возле знамени – столик с горном и отрядными флажками. Здесь были всегда свежие цветы – на тумбочке, задрапированной кумачом.
Но сегодня Катя не замечала ничего вокруг – так сильно была она встревожена предстоящим разговором.
«Надежда Ивановна уже знает, конечно, как я вела себя все эти дни, – думала Катя. – А вот что я сегодня извинилась перед Анной Сергеевной, этого она еще не может знать. Ох, что-то будет? Что будет?..»
– Ну вот, Надежда Ивановна, все в сборе. Можно начинать, – сказала Оля значительно, и Катя по ее голосу поняла, что разговор будет серьезный.
Да, конечно, очень серьезный. Вон какое строгое лицо сегодня у Надежды Ивановны, как внимательно и пристально смотрит она на всех.
– Ну, девочки, – сказала Надежда Ивановна, поглядывая на свои ручные часы, – у нас очень мало времени. Так давайте не будем терять ни минуты. Садитесь, и потолкуем.
Девочки нерешительно присели на стулья, поставленные в ряд у стены. А Надежда Ивановна прикрыла поплотнее дверь, прошлась разок но комнате и остановилась прямо против девочек.
– Я бы хотела узнать, – начала она, переводя глаза с одной на другую, – почему у вас так неспокойно в классе? Что вас всех волнует? Говорите прямо.
Девочки переглянулись.
Старшая вожатая опять посмотрела на часы.
– Что же вы молчите? Перемена скоро кончится… Ну, Кузьминская, ты у нас председатель совета – скажи ты.
– Надежда Ивановна, – начала Стелла, и лицо у нее сразу покрылось румянцем, – право, я не знаю… Я ничего плохого не сделала. На уроках я не шумела. И у меня нет ни одного замечания.
– Очень хорошо, – прервала Стеллу Надежда Ивановна. – Значит, ты не шумела и не получила ни одного замечания. Ну а другие? Тебя хоть немножко интересуют чьи-нибудь дела, кроме твоих собственных?
– Интересуют, – равнодушно ответила Стелла.
– Ну и что же ты заметила? Вес ведут себя так же примерно, как и ты?
– Нет! – сказала Стелла и сразу оживилась. – Другие на уроках шумят. Они почему-то недовольны.
– Чем же они недовольны?
Стелла замялась:
– Н-не знаю. Они, кажется, думают, что Анна Сергеевна слишком строгая и придирчивая.
– А по-твоему?
– По-моему, не слишком…
Надежда Ивановна кивнула головой и, заметив, что Валя Ёлкина хочет что-то сказать, повернулась к ней:
– А ты как думаешь?
– Я думаю, что слишком! – сказала Валя. – Лене Ипполитовой чуть было тройку не поставила.
