могла коснуться и их детей, но все было напрасно.
А несколько месяцев спустя пропал ребенок, и Сирена, несмотря на обещания отца наказать ее, вновь занялась поисками. Когда отец узнал об этом, он продержал ее под охраной, но теперь благодаря мечу она могла все изменить.
Поднявшись на ноги, Сирена заметила, что Аврора не отрывает взгляда от золотого лезвия, и невольно улыбнулась:
– Нравится?
Девочка осторожно прикоснулась к украшенной драгоценными камнями рукоятке.
– Что это?
– Это меч Нуады.
– Ты не можешь его так называть, – хихикнула девочка.
– Не могу? – удивилась Сирена.
Аврора в ответ покачала головой, отчего запрыгали ее льняные кудряшки.
– Нет, ему нужно реальное имя.
Сирена почесала щеку, делая вид, будто обдумывает предложение девочки.
– Что-то ничего не приходит в голову. Не могла бы ты предложить для него имя?
Аврора кивнула и, прикрыв на мгновение глаза, сказала:
– Нуй. Он хочет, чтобы ты называла его Нуй.
– Он хочет? – не удержалась от смешка Сирена. – Хорошо, пусть будет Нуй.
Не успели они приблизиться ко дворцу, как на пороге показалась разъяренная Моргана.
– Так я и знала! – начала она, не сводя взгляда с Сирены. – У нас есть что обсудить, так что пошли в приемную.
– Моргана, вначале я должна поговорить с матерью Авроры…
– Авроры? – переспросила Моргана, но тут же все поняла, заметив рядом девочку. – Несса пойдет с ней, – сказала она, махнув своими усыпанными драгоценностями пальцами.
Сирене меньше всего хотелось, чтобы с девочкой оставалась Несса. Когда-то она была служанкой ее матери, а теперь находилась при мачехе. Хотя ее преданность Хелине была бесспорна, она никогда не скрывала своей неприязни к Сирене, которая лишь усилилась после смерти ее матери.
– Лучше я сама это сделаю, а потом подойду… – начала было Сирена, но ее мачеха схватила за руку Аврору и сама повела через мраморный зал.
Вечно спешащая по своим делам прислуга при виде Сирены останавливалась, а некоторые даже кланялись. Принцесса видела на их лицах страх и уже догадывалась о причинах этого. Ей совершенно не хотелось пугать тех, кого она считала невиноватыми.
Здесь, в этих стенах она чувствовала чудовищную тяжесть, словно нависавшую над ней. Сирена в который раз напоминала себе о той пользе, которую могла бы принести. Но мешала неуверенность, из-за которой ее считали слабой. Теперь же благодаря мечу Нуады она чувствовала, как неуверенность уходит.
Двое слуг подтолкнули Анну, мать Авроры, к Моргане, которая держала девочку. Сирена подошла ближе.
– Я сожалею, – услышала она слова Морганы.
– Что она сделала? – спросила Анна.
– Ничего, пока ничего. Я просто беспокоюсь о девочке. Вы все время проводите во дворце, и за ней совершенно некому
