я во всех его несчастиях виновата.
Огарок закончился, предательски потухнув и оставив меня в кромешной тьме. Вот непруха! На дальнейшие размышления о собственной невезучести меня просто не хватило, так как, несмотря на непривычные условия, шум, доносившийся с первого этажа, и незнакомое место, заснула я на несколько часов прямо-таки беспробудным сном.
А проснулась, когда уже светало. В доме стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом из соседнего угла, там, где я вечером заметила ветошь. Еще толком не придя в себя, протянула руку и встряхнула старое тряпье. Из него посыпалось что-то мелкое, серое и … живое! Потревоженное мышиное семейство бросилось в рассыпную, а я дурью заголосила на весь дом, пятясь к стеллажу и пытаясь при этом запихнуть на полку свою малограциозную тушку.
Мой визг еще не успел утихнуть, в каморку ввалился сонный Захарий с еще более встрепанной шевелюрой, чем вчера и выпученными глазами, как у безумца. Этого выдержать моя психика просто не могла.
– Деду-у-усь! – заорала я так, как только позволили ненатренированные подобными упражнениями легкие, и чудесным образом оказалась на самой верхотуре.
– Матве-е-ей! – взревел трубным голосом во всю свою мощь Захарий, ни на миллиметр не приближаясь ко мне. – Мать твою за ногу! Кого ты мне всучил?! – Казалось стены и без того полуразрушенного здания не выдержат и сложатся сейчас, как карточный домик.
Осознав, что этот бугай с помятым лицом и одеждой – верно так и спал, не раздеваясь – моей безопасности вовсе не угрожает, я закрыла рот и ошалело уставилась на него. Он – на меня, вопросительно и зло.
– Ну? – не выдержал мужик. – Чего орем?
– Мы-мыши.
– И???
– И вы.
– А что я?
– Вбежали и кричите.
– Вообще-то, пампушка, кричишь у нас ты. Башка и без того словно ведро с камнями, а ты будишь своим визгом. Я уж думал, что-то стряслось, а тут…, – он зло сплюнул и развернулся уходить. – Пойду спать, раз все нормально.
– А я? – жалко пролепетала, уставившись в широкую спину рассерженного хозяина.
– А ты полы на первом этаже помой, раз не спится.
– Чем?
– Чего чем?
– Чем мыть?
– Ты издеваешься? – он все-таки повернул ко мне бородатое лицо, сверкая недобрым взглядом. – Водой и тряпкой!
– Где взять?
– Тряпку с ведром под крыльцом. Воду в колодце, – Захарий говорил свозь зубы, явно теряя терпение. Наверно он считал, я должна сама догадаться, где у него что лежит. Вот только от здешних реалий я далека, а потому вряд ли отыскала бы сама нужные мне вещи.
– Хорошо.
– И да, – бросил напоследок, – Ты б не сидела там, доски, небось, совсем прогнившие…
И тут подо мной подозрительно крякнуло. Я не успела даже сообразить, что это
