хотел, чтобы наше освобождение прошло без сучка и задоринки, и память о нас осталась хорошая. Мало ли как дальше жизнь повернётся, может ещё придётся встретиться. Теперь мы желанные гости.
– Ну голова! Человечище! – воскликнул Ловкач. – А я думал, тебе при скачке мозги продуло.
Велимудр счастливо захохотал, каблуки ударили коня в бока. Жеребец заржал, словно поддерживая хозяина, куртинки трав из-под копыт полетели быстрее. К ведуну.
Глава 3
Очнулся Недомыка в темноте и холоде. Даже испугался поначалу, думая, что на самом деле в колодце. Только непонятно почему до сих пор жив. Вроде утонуть должен был.
– Или помер, – промелькнуло в голове озарение.
Но стоило двинуться, как боль в потревоженных сапогом рёбрах и лавкой голове заставила понять, что если и умер, то не совсем. Хотя в черепке промелькнула гадкая мысль о том, что попал в навь, то есть ад, но даже одна мысль в день для процессора Недомыки – непосильная нагрузка, поэтому второе измышление благополучно дэлейтилось защитной прогой.
– Оклемался? – спросил кто-то.
Голос резанул по ушам не хуже вопля тёщи, заставшей зятя за безобразным лежанием на диване.
– Вот скажи, зачем ты спровоцировал приличных людей на драку? Из-за тебя в холодной оказались!
Если бы у Недомыки присутствовали мозги, слова Ерша вызвали бы бурю возмущения, а так он задумался, почему, собственно, это сделал. Но как сказано выше, даже одна мысль в день для Ждана – передоз, поэтому он увлёкся осмотром помещения под аккомпанемент обличительной речи Ерша. Сразу бросились в глаза толстые брёвна, небольшая, но мощная дверь и крохотное оконце. Света из него вполне хватило, чтобы разглядеть третьего зека. В углу сжался в комок мужичок годов сорока, в цивильном кафтане, сафьяновых сапогах и чёрных бархатных штанах. Только что-то с ним не так. Поначалу почудилось, что товарищ по несчастью вывозился в грязи, потому как лицо и руки оказались тёмными, почти чёрными. Как, впрочем, и волосы. Но оказалось, что не показалось. В смысле кожа смугла, а в полумраке холодной выглядит как чёрная. Несчастный за все время осмотра не сдвинулся с места и, кажется, даже не дышал. Неужели помер? Недомыка медленно, как охотящийся лев, пополз к сидящему коллеге по несчастью. И только когда занёс кулак над лбом – надо же как-то проверить жив чел или нет – заметил, что глаза у смугляка открыты.
– Ты хто? – спросил первое, что пришло в голову Недомыка.
– Русский, – выпалил незнакомец, будто от скорости ответа зависело будет он жить дальше или нет.
– Русский? – удивлённо вякнул Ёрш. – Ой, держите меня всем селом! Ты же мавр.
Последнее слово почему-то вызвало у Недомыки дрожь, что незнакомец воспринял как проявление начинающейся агрессии.
– Русский я, – плаксиво настаивал он на своём.
– И как тебя зовут, русский? – спросил Ёрш.
– Изяслав Шульмовский.
– Хм, – пробормотал Ёрш, – имя вроде наше, да и фамилия…
