на нее, но делала вид, что ничего не случилось, надеясь, что со временем супруг отвадит парня.
В тот весенний день Михаил Трофимович по обыкновению предавался сладостным воспоминаниям о выходных, проведенных с женой. Едва налил кофе, в дверь постучали. Досадливо ворча на незваный визит, вышел в сени, окликнул:
– Кого несет?
– Это я, Ваня.
Дед радушно распахнул дверь:
– Ванечка, заходи.
– Дядь Миш, может чего надо? В магазин сбегать? Дров?
– Да ты уж наколол дров, хватит до осени. Посиди со мной, кофейку выпей.
– Некогда. Меня ждут.
– Кто ждет?
– Да Сэм.
– Извини, Сэма не приглашу.
– Знаю. И Сэм знает.
– Не мое, конечно, дело, только держался бы ты от него подальше.
– Он родня мне.
– Тем не менее, Коля не жалует твоего Сэма. А ведь Коля – авторитет.
– Коля – барон.
– Тем более.
– Тем более. Если не я, Сэм один останется.
– И что? А если он тебя втянет в дурное?
– Не волнуйся дядь Миш, у меня своя голова на плечах. Твои-то когда приедут?
– На выходных. Мои работают. Это я на пенсии.
– А может за водой сходить?
– За инвалида считаешь? Мне и так нечего делать, вот и за водой схожу, и за продуктами. Приходи вечером, почаевничаем. Расскажу об интересных людях.
– Об актрисах?
– Могу и об актрисах.
– Приду.
Дед задумался. Когда-то давно он работал режиссером на киностудии «Ленфильм» и многое мог порассказать. Жизнь сводила с множеством интересных людей, он выпивал с писателями и режиссерами, дружил с известными актерами и композиторами. В 90-е годы прошлого века кинематограф пришел в упадок: старые кадры разогнали, а новые не вырастили. Теперь остались лишь воспоминания. Жена уговаривала писать мемуары, но дед отнекивался, ссылаясь на неготовность ворошить прошлое. На самом деле, не последней причиной была лень. Сама Маша писала хорошие стихи, которые читала ему и размещала в интернете. Конечно, она мечтала когда-нибудь выпустить сборник.
Дед взял сотовый телефон и взглянул на дату: 14 мая. Нашел число на большом православном календаре, висевшем в столовой, и вздохнул: всего лишь вторник, до выходных еще целых четыре дня. Он скучал по жене и падчерице. Что говорить, даже по коту Степану, которого, возможно, привезут уже на лето. Еще четыре дня и, не дай Бог, заболеет Маша или Рита. Тогда снова придется коротать в одиночестве время, которое тянется резиной, если чего-то страстно ждешь. Дед Миша посмотрел на кормушку для птиц за окном ─ теперь зимние друзья «одинокого волка» не прилетали лакомиться семечками. На улице буйствовала весна: едва стаял снег на клумбе, распахнули желтые и синие розетки крокусы. Потом они отошли, а махровые нарциссы собрались уступить место сортовым тюльпанам.
