style="font-size:15px;"> «Маша, Машенька…». Лес дышал Машей, помнил ее. Дорожка, по которой шел, хранила следы быстрых ног, и Михаил видел их отпечатки наяву. Он взъерошил волосы, проведя растопыренными пальцами ото лба к затылку: «Наваждение, – мелькнула беспокойная мысль, – не бывает такого». Кинул взгляд на песчаную тропу и увидел рельсы, идущие вглубь леса к песчаному карьеру, а между ними легкую поступь стройных ног, выше колен скрытых густым туманом. Мимо промчался короткий состав, безмолвный призрак. Трофимыч едва успел скатиться в канаву: «Что за черт? Хорошо воды нет».
Он протер кулаками глаза и видение исчезло. Тем временем солнце опустилось в чащу леса, и сумерки охватили мир. Надо спешить до полной темноты. Дед вылез на дорогу и зашагал к деревне. Идти было недолго, с четверть часа до первых домов, и еще минут десять до избы, высоко стоявшей над прудом.
Окно, в котором он оставлял свет нарочно, поддерживая ощущение, что дома ждут, отражалось в воде ярко-желтым пятном на фоне темнеющего дома.
Вернулся домой голодный, измотанный. Ага, звонила жена. Он набрал номер.
– Миша, жди меня завтра, – сообщила она, – Степку привезу.
Наконец, с котом будет веселей, с животинкой и поговорить можно. Вообще, с наступлением тепла жена приезжала чаще; надо и за огородом присмотреть, и самой отдохнуть на свежем воздухе. Кроме того, на даче ей хорошо пишется.
Прямо с утра дед решил идти в магазин за продуктами: надо приготовить что-нибудь из его фирменных блюд. «А съезжу-ка лучше в райцентр, там выбор богаче», – неожиданно передумал он. В хлопотах время бежало.
Едва успел поставить чайник, как раздался стук в дверь.
– Ваня! – вспомнил Дед.
Молодой человек смущенно отказался от предложения войти и, ссылаясь на занятость (мол, надо матери помочь), извинился, что не может составить компанию.
– Ничего, – хорохорился старик, – у меня радость, Машенька звонила, что завтра приедет, может даже с Ритулей. Дерну в райцентр пораньше, хочу приготовить вкусненького для них.
– Это хорошо, дядь Миш, – Ваня одобрительно кивнул и, махнув рукой, пошел к калитке.
Михаил Трофимович затворил дверь и вернулся в дом, где закипал чайник. Чай пить не стал. Налил в стакан пива и достал из холодильника селедку. Сказать, что Ваня расстроил его? Нет, не очень, но планы на вечер поменялись, вместо сладкого чая и задушевной беседы, впереди оказался вечер в одиночестве с пивом и селедкой. Зато можно раньше лечь спать, приблизив, таким образом, наступление завтрашнего дня.
Крохотной точкой вдалеке появилась электричка. Точка быстро увеличивалась, приближаясь; стали видны красные полосы на зеленом лице локомотива. Через несколько минут достигла платформы, и медленно проехав вдоль нее, остановилась последним вагоном против деда, напряженно до слез, высматривающего
