с набухшими почками и криками детей, виснувших на ограде или беспорядочно носившихся по траве, Джорджия ощутила отчаяние одиночества. Осведомленность как бы отсекла ее от всего этого неведения и веселья. Женщина чувствовала себя пророчицей, которая видит неминуемый конец, но обречена на молчание. Тяжесть этого знания давила на сердце. Задумчивость Джорджии прервал лай и прыжки у ее ног – палка, которую она рассеянно подобрала на траве и держала в руке, заинтересовала какого-то керри-блю-терьера. Джорджия уже хотела швырнуть палку, когда ее остановила владелица собаки, приближавшаяся к ней по-деревенски широким шагом. Это была мисс Мейфилд – в туфлях на низком каблуке, твидовой юбке и голубом, как барвинок, джерси. Здесь она выглядела гораздо более уместно, чем в клубе «Теймфорд».
– Хорошо, что Джип вас нашел, – сказала она.
– Вы меня искали?
– Нет, не особенно. Однако это приятное совпадение, правда?
Мисс Мейфилд покраснела, немного сердясь на себя за то, что не может предложить такой знаменитости, как Джорджия Стрейнджуэйс, ничего кроме банальностей.
– Вы ведь не живете в Лондоне? – спросила Джорджия.
– Откуда вы узнали? Ну не живу, по правде говоря. В смысле, не так много. У моего отца дом в Беркшире. Он тренер. – Она выпалила все это одним духом. Джорджия заметила, что это, наверное, увлекательно – верховая езда, открывающаяся перед тобой панорама холмов. – Мне стало скучно, надоели мужчины, которые ничего не делают, а только занимаются пустяками. Полагаю, вы недоумеваете, что я делала в том паршивом притоне прошлым вечером?
– Играли в рулетку, – сухо произнесла Джорджия.
– Вам-то хорошо! – воскликнула мисс Мейфилд, увлекая собеседницу на скамейку. – Я хочу сказать, вы можете заниматься исследованиями, вы свободны как ветер. Вы должны понимать, что такое жаждать приключений… переживаний любого рода. А мир сейчас – унылое, скучное место, правда? – Она раскинула руки, показавшись в своем порыве прекрасной, нордической богиней. – И я хочу что-нибудь делать. Но папа… ну вы знаете, каковы отцы. Он хороший, однако жутко старомодный. Он хочет, чтобы я ездила в дамском седле, а по вечерам сидела дома с книгой в руках.
– Рулетку он не одобрил бы?
– О боже, нет! Да он бы с ума сошел! Послушайте, вы ведь никому об этом не расскажете? Если это дойдет до отца, мне придется туго.
– Моя дорогая, зачем мне кому-то рассказывать? Я и сама играла. Однако это не кажется мне, – Джорджия выбирала слова с изящно замаскированным презрением, – достаточно… ну… декадентской формой переживания. Я бы решила, что вы способны на большее. Вы много играете?
Как она и надеялась, ее слова задели мисс Мейфилд. Она резким, некрасивым движением тряхнула своими льняными волосами.
– Это возбуждает, – угрюмо проговорила она.
– Возбуждает? В компании богатых повес в этом парнике? Следя, как скачет
