иметь дурное государство. Государство же, которое не является воплощением разумной свободы, есть дурное государство.
Вы можете как угодно разрешать эту дилемму, но вы должны признать, что государство должно быть конструировано не из религии, а из разума свободы».
«Новейшая философия, – говорит Маркс в заключение этой статьи, – рассматривает государство как цельный организм, в котором воплотились правовая, нравственная и политическая свобода, и отдельный гражданин, подчиняясь государственным законам, подчиняется этим самым лишь единственным законам своего собственного разума».
Из этих слов Маркса ясно видно, что в своих первых статьях он всецело стоял на гегелевской теории государства, как «воплощении разумной свободы», как нравственном организме, в себе поглощающем и примиряющем все расхождения и столкновения частных интересов. Такой идеалистический взгляд на государство мешал Марксу на первых шагах его литературной деятельности дать широкую и обобщающую картину борьбы общественных сил в тогдашней Германии. В этом отношении особенно любопытна его статья о праве крестьян на собирание хвороста в частновладельческих лесах. Маркс с самого начала выступил убежденным и красноречивым защитником крестьян и блестящим обличителем каннибальских инстинктов лесовладельцев. Но в то время, как эти лесовладельцы, руководимые верным социальным инстинктом, уверенно обращались к государству и просили его законодательным и административным путем преградить крестьянам возможность собирать в лесах сучья, хворост, ягоды и т. д., в это самое время миражи гегелевской философии государства застилали левым гегельянцам глаза и заставляли их вместе с Карлом Марксом доказывать, что государство не может и не должно стать на сторону лесовладельцев, ибо государству чужды какие бы то ни было эгоистические цели.
«Истинный законодатель, – говорит по этому поводу Маркс, – должен бояться бесправия – в противоположность этому законодательствующий интерес боится последствий, вытекающих из права, боится тех злых сил, против которых существуют законы». В противоположность частным лицам и группам, для государства «и собственник леса, и крестьянин, таскающий из леса хворост, являются гражданами. Если мелкий и крупный собственник леса имеют одинаковое право на защиту со стороны государства, то разве не располагают в еще большей степени этим же правом все крупные и мелкие граждане?» Государство должно отнестись в тяжбе между крестьянами и помещиками как учреждение, стоящее над этою борьбою. Помещики, не могущие подняться до государственной точки зрения, добиваются того, чтобы государство упало до частновладельческой точки зрения. По отношению ко всем домогательствам превратить государство в представительство частных, сословных интересов, «всякое совершенное государство, если оно хотя сколько-нибудь соответствует своему понятию, должно при первой же практической попытке подобного рода громко заявить: ваш путь не мой путь и ваши
