положил руки на клавиши и…ничего.
– Знаете, каждому учившемуся играть знакома эта мелодия.
Девушка улыбнулась и положила свои кисти поверх. Разложила пальцы по нужным клавишам и медленно начала нажимать на руки мужчины, играя будто ими, перебегая и ускоряя темп.
Одри касалась чужих пальцев, увлеклась игрой, хоть и стояла за спиной мужчины. Теперь графиня перегнулась так, что чувствовала дыхание на своей шее и ключицах, которые обнажило съехавшее платье.
Она замерла, подняв руки, а музыка продолжалась, лилась, менялась мелодия. Но она не могла отстраниться и перестать чувствовать близость не то чтобы мужчины, а просто человека. Одри не хватало объятий, теплых слов. Без этого ей было сложнее делиться подобным с другими.
Графиня не поняла, когда он перестал играть. Ее мягко взяли за талию и один движением посадили к себе на колени. Девушка инстинктивно обхватила шею.
– Это причинит вред обоим.
– Почему? –зеленые глаза смотрели понимающе, он знал ответ.
– Вспомните все…родных, дом…любимую, а я останусь здесь.
– Если вспомню. –вздохнул он – Кто же вы? Не обычная монашка, которой кроме молитв ничего не известно.
– Это не важно. Стоит идти, через полчаса здесь будет репетиция.
Одри не дождалась его. Ушла, опять скрылась в зелени сада. Теперь деревья и клумбы окончательно набрали цвет, появились листочки, от снега не осталось и следа.
В Валентайне она никогда не находила спокойствия вне стен замка. Ей роднее всего был камень, роскошь, тишина, а сейчас…наслаждается шелестом листьев и далеким разговором двух монашек, сидящих на ужасно неудобной скамейке.
Одри понимала, что не стоит, глупо сближать и тем более романтизировать попавшего сюда мужчину, но она не могла с собой ничего поделать.
Побродив сколько возможно, и на вечерней обязательной молитве сказав пару слов Единому о благе сестер и всех больных, она отправилась на дежурство. Это было для нее впервые.
Хорошо, что Одри предстояло наблюдать лишь за четырнадцатью больными. Женщины были в правых палатах, мужчины –в левых.
Тянуло в сон, но графиня старалась выполнять обязанность честно и качественно. Она услышала, как что-то упало около кладовой.
Это в воображении графини походило на страшный рассказ, и она по законам жанра решила отправиться и посмотреть, что случилось. Уверенность ей придавала швабра, оставленная последней из поломоек у стены. Графиня взяла в руки импровизированное оружие и открыла дверь, толкнув ее.
Немного расслабилась, опустила руки, поняв, что скорее всего шалит весенний ветер и стоит закрыть окна в коридоре, как ей тут же зажали рукой рот и толкнули в сторону кладовки.
Одри закричала, но звук вырывался мычанием, пыталась выбиться и понять, кто это может быть. На секунду ей удалось увидеть лицо. Это был старый человек, скорее всего пациент, но его она раньше не видела. В морщинах будто слишком глубоко засела грязь, а глаза…ей не удалось их разглядеть.
