обронила небрежно: «Скуратова будем убирать».
Это было обидно: Дьяченко хоть и дочка президента, но всего лишь дочка. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку, и уж тем более дочке. Как она может убрать Генерального прокурора страны, когда это не только не ее прерогатива, это не прерогатива даже ее отца? Но, видать, Татьяна знала, что говорила…
Главный военный прокурор Демин встречался с Виктором Михайловичем Зориным – первым заместителем директора ФСБ, позже Зорин работал в Управлении спецпрограммы – самом таинственном, пожалуй, управлении в службе президента. Так генерал Зорин, услышав мое имя, произнес недовольно:
– Напрасно он высовывается. У нас есть пленка… – Зорин недоговорил, замолчал.
Недовольство Зорина было понятно: он дружил с первым заместителем министра финансов Петровым, а Петрова мы арестовали за взяточничество. Что же касается пленки, я даже не подозревал, что это такое, и спросил у Демина:
– Ты знаешь?
– Нет.
– И я не знаю. Прошу тебя, поговори с Зориным предметно: вдруг что-нибудь прояснится?
Демин пообещал, но обещание не выполнил.
Еще один источник обнаружился в администрации президента. Уже позже, когда я был отстранен от должности, оперативники передали мне следующую расшифровку. В разговоре с заместителем председателя Госдумы Юрьевым 3 февраля этот источник тоже дал понять, что меня будут снимать. Вот диалог. Ю – это Юрьев, И – источник.
«Ю. Я, говорит, разберусь. Это не проблема, тем более это сейчас легче, поскольку их главного-то (директора Федеральной службы налоговой полиции Алмазова) снимают, снимают и тех, кто это ведет.
И. Да.
Ю. В смысле не того, кого уже сняли, а в той структуре.
И. Тоже, да?
Ю. Да, все уже. Они и были запланированы. (Я и Алмазов.) А ты не знал этого?
И. Нет, мне говорили, но я думал, что знаешь как…
Ю. Я об этом знал месяц назад, даже полтора.
И. Ну, да об этом все говорили, но это не происходило.
Ю. В конце декабря уже об этом знал, что вот эти двое… У меня даже свидетели есть, я об этом Пархаеву сказал, а он мне не поверил. Потому, что эти двое как раз его главные друзья.
И. Да?
Ю. Он говорит, да не может быть. Я говорю, увидишь, еще как может быть».
Разговор, повторяю, шел обо мне и Сергее Николаевиче Алмазове.
Это тоже оптимизма не добавляло, тревога временами становилась зримой, едва ли не материально ощутимой. Держаться в ровном состоянии было трудно, и когда стало понятно, что обвал все-таки произойдет, я сказал жене:
– Лена, хочу предупредить тебя: у нас могут наступить плохие времена. Мы возбудили уголовное дело по Березовскому. Березовский, конечно, нажмет на все кнопки, приведет в движение все колеса, чтобы уничтожить меня. Война будет нешуточная. Приготовься к ней.
Таким образом я постарался подготовить жену, и это было очень важно: не дай бог, если бы все случившееся
