с Яхином пошли по равнине параллельно реке, которая текла теперь километрах в трёх от них. Крупные валуны закончились, под ногами на каменистом склоне шуршал щебень, то и дело приходилось огибать заросли кустарниковой берёзы, дважды Яхин поднимал зайца, но для выстрела было слишком далеко. Солнце давно перевалило зенит, когда утомлённый Ловенецкий решил передохнуть. Он снял рюкзак и лёг на траву, с наслаждением закрыв глаза, чувствуя, как ноют плечи. Он лежал так, пока шершавый язык Яхина не ткнулся ему в щёку.
– Пойдём, пойдём, – сказал Ловенецкий.
Солнце уже клонилось к закату, когда кряж закончился покатым каменистым берегом, внизу поблёскивала и шевелилась река, а чуть подальше, справа, с берега, становившегося ещё более пологим, стекал широкий и достаточно полноводный ручей. Ловенецкий стал спускаться, упираясь палкой в землю и внимательно глядя, куда поставить ногу. Он устал, хотелось есть и скинуть рюкзак. Палатку он поставил между рекой и ручьём, под защитой выщербленных ветром валунов, рядом на берегу сохли выброшенные половодьем ветки и прочий речной сор. Быстро развёл костёр, вскипятил чай, на сковородке разогрел копчёную оленину, достал из мешка сухарь, осмотрел его, сунул обратно и достал другой – поменьше. Потом быстро поел, выпив весь чай и не обращая внимания на жалобные взгляды Яхина, которому досталось всего два кусочка мяса. Костёр медленно угасал, Ловенецкий не стал его тушить. Он залез в палатку, завернулся в одеяло и через минуту уже спал.
Утром проснулся бодрым и в хорошем настроении, сбегал к реке, ухая от удовольствия, растёрся до пояса ледяной водой. Искушение нырнуть в эту дышащую силой и свежестью прозрачную волну было велико, но он себя переборол. Ему предстоял тяжёлый день. Ловенецкий развёл костёр на старом месте, позавтракал опять олениной с сухарями, отметив про себя, что неплохо бы наловить рыбы или подстрелить утку или зайца. Яхину не досталось ничего, Ловенецкий развёл руками и показал ему на лес. Яхин заворчал и, стуча когтями по камням, скрылся за валунами.
Ловенецкий вынул из рюкзака небольшой топорик, потрогал лезвие и вытащил из палатки доски. Через час у него было готово длинное узкое корыто без торцевых стенок, на дно которого были поперёк набиты узкие планки. Потом он взял сапёрную лопатку и отправился к ручью. Там он долго рыл длинную, с уклоном, траншею параллельно руслу ручья, потом запрудил его течение камнями и глиной и разрушил стенку между траншеей и ручьём. Вода рванулась по новому ложу, размывая берега и с шумом стекая вниз из расщелины между камнями. Ловенецкий немного ослабил запруду, уменьшив напор воды. Результат работы его удовлетворил. Он сходил за промывочным лотком, поставил его под струю воды, некоторое время постоял, наблюдая, как дерево напитывается влагой. Потом сходил в палатку и вынес оттуда свёрнутый большой кожаный мешок с лямками. Взяв лопату и мешок, он направился вверх по течению ручья.
Пройдя метров сто, он начал копать песок и складывать его в мешок.
