придумываешь. По тебе, каждого второго надо бы растрелять и меня в том числе. Может быть, чеченец ничем тёмным не занимается. Просто у него характер такой паршивый.
– Я знаю, что говорю, – с какой-то злобой в голосе проговорил Жора. – Этот твой идиот плохо кончит. Я в этом уверен.
Я в их дискуссию не вмешивался, но мне странно было слышать эти слова от Жоры. Раньше он был много терпимей к людям. После его слов на душе стало неспокойно. Если бы Жора знал, зачем я здесь, то, наверное, я был бы один из первых кандидатов на место у стенки для расстрела. Или, согласно его теории, мне нужно памятник поставить? Кто я на самом деле? Заурядный убийца или рука правосудия? Ни тем, ни другим я не хотел быть, и самое большое желание во мне было – бросить всё, уехать обратно в Германию и навсегда забыть эту историю. Но что-то удерживало меня. Где-то в самом углу моей совести сидело ещё маленькое сомнение, которое оправдывало меня и мешало сделать тот единственный правильный шаг. Это как у утопающего в океане: он видит вдалеке парус и изо всех сил держится на плаву, в надежде, что скоро придёт его спасение, но парус исчезает всё дальше за горизонтом и единственное, что ждёт пловца – это дно океана.
Я так замкнулся в своих мыслях, что не слышал, как Жора о чём-то спрашивал меня. Только когда он толкнул меня в плечо, я пришёл в себя.
– О чём задумался, детина?
– Да, так, ничего особенного.
– Что с тобой? Пить не пьёшь и не кушаешь.
– Спасибо, Жора, что-то аппетита нет.
Мне действительно не хотелось есть. Чтобы не обидеть хозяйку, я выпил пиалу сорпы и этого мне хватило. Рено выглядел усталым и бесцельно тыкал вилкой в бешпармак, пытаясь зацепить лапшу.
– Позвони, пожалуйста, брату, – сказал он Жоре, – пусть приедет и заберёт меня.
Жора пошел к телефону звонить. Мы ещё минут десять говорили на разные темы, и когда на улице просигналила машина, с облегчением встали из-за стола.
– Проводи меня на улицу, – сказал мне Рено.
Я вышел вместе с ним к машине. За рулём сидел его младший брат. Он из машины не выходил.
– Я говорил с Губатом, – сказал Рено. – Приходи послезавтра вечером к восьми часам в ресторан на Западе. Я вас познакомлю.
Рено сел в машину и уехал. Я вернулся в дом. Жора ещё сидел за столом. Вторая бутылка водки была наполовину пуста. Я знал, что ему надо было много выпить, чтобы опьянеть. Вот и сейчас он не был пьян, но таким я его ещё не видел. Он смотрел отсутствующим взглядом куда-то в одну точку на стене, и мыслями был совсем далеко. Я оставил его одного и прошёл в кухню. Алия домывала посуду. Она тоже о чём-то думала и, когда я вошёл, испуганно вздрогнула.
– Что это с Жорой, – спросил я, – сидит в зале какой-то потерянный.
– Устал, наверное.
Она проговорила эти слова с напряжением, и видно было, что ей ни о чём не хотелось говорить.
– Уже поздно. Пойду, лягу.
Мне, собственно,
