проступки, требуя от них неукоснительного следования ее же собственным принципам.
А так ли сильно это отличалось от того, с каким равнодушием Эоны рассуждали о возможных потерях среди Защитников?
Возможно, и нет. Но, по крайней мере, девушка предпочитала встречать любую угрозу собственным мечом, и никогда не подвергала излишней опасности окружающих.
«А как же та бедняжка, что погибла от рук Красного Когтя?» – напомнил о недавних событиях внутренний голос.
«Эта была случайность», – возразила девушка.
«Ты лжешь самой себе…»
– Мы обеспечим вас всем необходимым. – Голос Эона вернул девушку в реальный мир.
– Следуйте за нами, – проговорил его собрат и как-то странно при этом посмотрел на ангела.
«Надеюсь, они не читают мои мысли, – подумала Адоэль, нахмурившись. – Иначе, клянусь Небесами, мне придется призвать свой меч и зарубить их всех до одного!»
* * *
Ангел взмахнула рукой, и меч послушно выписал в воздухе полукружье. Затем девушка развернулась, рубанула с короткого замаха, блокировала воображаемый удар сбоку, перехватила оружие двумя руками, и, ловко подскочив к несуществующему врагу, оборвала его выдуманную жизнь.
Полуторный меч-бастард приятно лежал в руке, но все же, по мнению девушки, был тяжеловат. К тому же, несмотря на достаточно приятный наощупь и удобный в использовании эфес, оружие холодило ладонь. Ангелу казалось, что она держит в руках бездыханный труп, или того хуже.
То ли дело Небесный Клинок!
Когда Адоэль призывала его, и тот ложился в ладонь, то становился продолжением ее самой. Девушка практически не чувствовала веса оружия; сверкающая серебряная рукоять была одновременно теплой и прохладной. А та волнующая дрожь, что мгновенно расходилась по руке до самого плеча в первые секунды после появления клинка в этом мире, была просто восхитительна!
Никакому земному оружию, равно как и любому оружию из других миров, было не сравниться с ангельским клинком.
Чтобы доказать это, девушка призвала свой меч и с легкостью рассекла им бастард надвое. Отсеченная часть упала на пол, жалобно звякнув.
За всем этим действом наблюдали оружейники Золотой Башни. И порча их собственности, очевидно, не принесла им положительных эмоций. Высокий и тонкий, как прутик, эльф скривился так, словно у него разом заныли все зубы, а коренастый гном с начисто выбритым черепом и вовсе скорчил довольно неприглядную гримасу.
Правда, ни тот ни другой так н не высказали своих возражений. По всей видимости, им строго настрого запретили заговаривать с Защитниками, пока те сами к ним не обратятся.
– Плохой меч, – сказала Адоэль, кивком указав на разрубленный бастард.
Лица у бедолаг вытянулись пуще прежнего, но ангел этого даже не заметила.
Девушка неспешным шагом прошлась вдоль стоек со всевозможным
