ты умеешь писать или, допустим, рисовать? – поморщившись, поинтересовался Вильям.
– Нет, дяденька. Но я умею поднимать тяжести и насвистывать мелодии.
– Не сомневаюсь, ты… очень талантлив, но боюсь…
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался человек в кожаных одеяниях и с топором наперевес.
– Вы не имели права писать это обо мне! – заявил он, размахивая лезвием топора прямо у Вильяма перед носом.
– Конечно-конечно. А ты кто?
– Брезок-Варвар, и я…
Мозг начинает работать намного быстрее, если подозревает, что его вот-вот разрубят пополам.
– О, если у тебя жалоба, ты должен обратиться к редактору по Жалобам, Обезглавливаниям и Публичной Порке, – мгновенно отреагировал Вильям. – То есть к присутствующему здесь господину Рокки.
– Это я, – радостно сообщил Рокки и положил ладонь на плечо человека.
Места хватило только для трех пальцев. У Брезока-Варвара подкосились ноги.
– Я… просто хотел сказать, – пробормотал он, – вы написали, будто бы я ударил кого-то столом. А я этого не делал. Что подумают обо мне люди, когда узнают, что я хожу и колочу всех столами? Что будет с моей репутацией?
– Понимаю.
– Я ударил его ножом. Стол – оружие для баб и трусов.
– Мы непременно отпечатаем опровержение, – пообещал Вильям, взяв в руку карандаш.
– А ты не мог бы добавить, что я оторвал Резаку Гадли ухо? Вцепился зубами и оторвал? Вот народ подивится! Уши ведь отрывать нелегко.
Когда все ушли, в том числе и Рокки, который создал себе рабочее место на стуле рядом с дверью в контору, Вильям и Сахарисса долго смотрели друг на друга.
– Утро выдалось странным, если не сказать больше, – произнес наконец Вильям.
– Я все выяснила о зиме, – сообщила Сахарисса. – А еще была совершена нелицензированная кража из ювелирной лавки, что на улице Искусных Умельцев. Унесли много серебра.
– Откуда ты об этом узнала?
– Рассказал подмастерье ювелира. – Сахарисса смущенно откашлялась. – Он… всегда выглядывает поболтать, когда я прохожу мимо.
– Правда? Просто здорово!
– А пока я тебя ждала, у меня возникла идея, и я попросила Гуниллу набрать шрифтом вот это.
Сахарисса застенчиво подвинула к нему по столу лист бумаги.
– Если поместить в верхней части листка, выглядит очень даже выразительно, – добавила она взволнованно. – Ну, что скажешь?
– А зачем этот фруктовый салат, листья и прочее? – спросил Вильям.
– Я придумала и сделала. – Сахарисса покраснела. – Выгравировала. Думала, что так будет выглядеть… ну, выразительно. Как высший класс. Тебе нравится?
– Очень красиво, – поспешил успокоить ее Вильям. – Очень красивые… э… вишенки…
– Виноградинки.
– Да, конечно, именно это я
