магию для изменения тела. Он застыл, оледенев.
– Никто не услышит нашего разговора. Никто не почует запах раскрывшегося пути – даже волк, что дремлет в тебе. Только ты.
Могвид съежился от этих слов, будто окутанный холодным туманом. Его дыхание превращалось в пар в ледяном воздухе. Ручей замерз.
– Мы испытывали твое сердце, меняющий обличья. От тебя исходит запах желания.
– Я… – Могвид заставил язык двигаться. – Я хочу освободиться от брата.
– Ты просишь меня о помощи, – черный огонь извивался, словно змея. – Но ничего не делаешь для того, чтобы заслужить ее.
– Я сделаю… Я хочу… Что-нибудь…
– Я хочу видеть. Выполни мой приказ, когда придет пора, и тогда я тебя освобожу.
Си’лура потер ладони, стараясь разогреть кровь в пальцах. Отделиться от брата… освободиться от призрака Фардейла…
– Мы выжжем волка из твоего сердца, – шептал обрамленный морозом голос. – Твое тело будет принадлежать только тебе.
– Выжжете волка, – пробормотал он, ненавидя свои слова. – Вы хотите сказать, убьете его?
– Здесь сидит лишь одно тело. У него может быть только один владелец.
Могвид растерялся. Да, он хотел избавиться от обузы в виде Фардейла. По правде говоря, он хотел бы никогда не видеть брата. Но убивать? Зайти так далеко?
– Что вы прикажете мне? – через силу выдавил он.
– Ты должен разрушить Врата Духов, – холод в воздухе усилился.
– Какие Врата? – Могвид нахмурился, не понимая. А потом вспомнил: арка из сердце-камня под Клыком. Через эту магическую дверь Тол’чак вышел в большой мир, когда его послали исцелить прекрасный самоцвет – сердце племени огров. – Врата Духов… Но как же их разрушить?
– Их можно разрушить при помощи крови моего последнего потомка! – зазвучал голос у него в голове. Оборотень побледнел. Темный Властелин говорил о Тол’чаке. – Но понадобится не капелька крови, не та малость, что ты предложил мне здесь. Вся кровь, выжатая из сердца моего потомка. Вся его кровь до последней капли.
Могвид дрожал, но не холод был тому причиной. Его сердце подступило к горлу, удары отдавались в ушах.
– Убей огра у Врат, и ты обретешь свободу, – темный огонь, пляшущий в чаше, ослабевал, а вместе с ним утихал и голос. С исчезновением пламени долетел и последний шепот: – Не подведи меня, а не то твои мольбы о пощаде будут звучать вечно.
Лес стал ярче и чище, а воздух прозрачнее и свежее. Больше всего это походило на пробуждение от кошмара. Но Могвид знал: все происходило наяву. Он медленно обмотал чашу из эбенового камня льняным полотном, сожалея, что прикоснулся к проклятой вещи.
Но в глубине его души затеплился огонек надежды. Быть свободным…
Засунув чашу в сумку, оборотень завязал ремешок особым узлом, а потом поднялся. Его ноги затекли, разум оцепенел от ужаса. Обогнув валун, он нашел взглядом походный костер. Рядом с ним четко обрисовывался
