style="font-size:15px;"> Ровно скрипели весла, вода шумела вдоль борта, остров удалялся. Сан Саныч видел, что Романов сегодня крепко не в духе, не знал, почему, но боялся, что другой возможности поговорить не будет. Он начал издалека, и вскоре понял с неприятной досадой, что рассказывать о Николь ему особенно нечего, да и Валентин безо всякого интереса слушал. Сан Саныч что-то все же промямлил про то, что хочет съездить за ней, а закончил совсем скомкано и ничего не спросил. Получалось, что он сравнивал себя с Романовым, у которого с Анной было уже трое ребятишек. Как-то все это глупо было.
– Просто так ее не выпустят оттуда… – выдавил угрюмо Романов, толкая весла.
Подошли к красному бакену, Белов сел на весла, а Валентин, зацепив лодку, зажег лампу и надел фонарь на штырь. Вода с шумом обтекала бревна, на которых крепилась пирамида бакена, наискосок в глубину уходил туго натянутый тросик. Солнце уже село, но было еще светло, и огонька, вьющегося над керосиновым фитилем, почти не видно было. Валентин придирчиво наблюдал, ровно ли горит, отпустился, лодку потянуло течением и бакен стал быстро удаляться.
– К тому давай, – махнул на противоположный берег.
Белов навалился на весла. Романов закурил.
– Ты про Мишку, что ничего не скажешь? – спросил, глянув строго.
– Не слышал его давно, его на большой пароход хотят перевести. Я думал ты знаешь.
Романов слушал очень внимательно, папироса погасла, он подкурил ее машинально и стал смотреть на другой берег в сторону недалекой уже отсюда деревни Ангутихи.
– Ты чего, дядь Валь, спрашиваешь, не пишет, что ли? – Белов продолжал улыбаться, но напряжение Романова передавалось и ему.
– Забрали его.
Белов сообразил не сразу, все улыбался.
– Куда забрали, дядь Валь? Мы на совещании виделись…
– В рейс вышли и сняли нквдешники в Енисейске.
– За что?! Не может быть!
– Ты, Санька… – Романов крякнул с досадой и раздраженно мотнул лобастой головой. – В органах он! За что туда берут?!
Сан Саныч растерялся, стал лихорадочно соображать, что Мишку скорее всего за его язык и несдержанность могли привлечь. Сказанул где-нибудь, как он это умел. Белов налегал на весла, вспоминал неосторожного друга и посматривал на Валентина. Тот курил, глядя вдаль.
– Чего-нибудь брякнул, – предположил осторожно Белов, – ты же его знаешь, дядь Валь, разберутся, выговор могут дать по комсомольской линии…
Романов затянулся судорожно, выматерился коротко в папиросный дым, и ничего не ответил. Засветили белый бакен выше Ангутихинских покосов и пошли вниз. Работали молча, каждый думал о своем, хотя оба о Мишке, сыне и товарище. Вниз по течению лодка летела, вскоре обработали еще три бакена. Темнело, красные и белые огоньки, зажженные ими, стали заметны по реке. Ткнулись в песчаную мель, Романов привычно вытряхивал сети из мешка.
