кресло, в котором сидела наша прабабка Мьяра и радостно мне улыбалась. Рядом с ней расположились Урсуна и Оррина, держащие в руках блюда с кусками сырого мяса.
Дальше Сора, сестра Сувора, кормила мясом молодого светло-серого волка – да это же Суворка! А вон и Рамиса в волчьей шкуре тоже вырывает куски мяса из рук своего младшего братишки.
За бабкиным креслом, уже за перилами расположились мать, держащая за руку Арыса, и Урус.
А вот это интересно! На краю площадки было установлено большое зеркало на подставке. Я его видел в горнице у знахарки Верены. Надо же, придумали, чтобы мы, обернувшись, увидели себя в облике зверя в полный рост! А я гнал от себя мысли, что это всё затеяно из-за меня.
Приобняв меня за плечи, Ррык спросил:
– Готов? Сосредоточься, торопиться не нужно. Если не получится, не стесняйся – помогу.
И отошёл на несколько шагов.
Я осмотрелся ещё раз, сотни глаз внимательно взирали на меня. Присел, опершись одной рукой о колено, и кончиками пальцев другой руки о землю, опустил голову, закрыл глаза, постарался успокоить дыхание и отрешиться от окружающего – так нас инструктировали наставники в школе. Глубоко вздохнул и мысленно позвал, обратившись вовнутрь:
– Время пришло, выходи. Не бойся, я с тобой!
Почувствовал, что в какой-то момент не опираюсь рукой о колено, а стою руками и ногами на земле. По площадке от одной стороны к другой прокатился непонятный шум, похожий на изумлённое восклицание, и наступила тишина…
Я распахнул глаза и увидел прямо перед собой… изумлённые глаза. Коричневого цвета. Рога.
Рога?!
Переступил ногами и руками. Руками?
Напротив меня переступил копытами молодой олень. В зеркале.
Олень?!
Я вытянул шею, олень в зеркале напротив потянулся ко мне, чёрный бархатный нос зашевелился, пытаясь что-то унюхать. В нос шибанул сильный запах травы, изрядно потоптанной, потом накатила волна смеси запахов людей и звериных шкур. В ушах зазвенели голоса птиц и жужжание насекомых.
Раздался чей-то шёпот, прогремевший в ушах:
– Какой краси-ивый!
Я нервно дернулся, в зеркале напротив олень передёрнул золотистой шкурой и запрядал ушами.
Вдруг послышались мягкие шлепки прыжков и низкое утробное рычание. Слегка повернувшись вправо, увидел, как на поле выбегают оборотни и сразу оборачиваются в волков. Вон ещё один.
Да это же дикие!
Взрослые оборотни, не проходившие «осознание». Да что взрослые! Вон и Мирак, дружок Арыса, перекинулся в толстолапого волчонка, к своим родителям пятится. Сразу и вожак у диких обозначился – Гром, волк-одиночка, уже немолодой, и шкура вся в шрамах.
Я стоял, ничего не понимая, когда рядом со мной возникли перекинувшиеся отец и мать. Увидел седую шкуру вожака, вот и Урус скалится на диких, целительница Верена, Арон, Орринкин отец, даже мать её – полярная лисица, и другие «осознанцы».
А это что такое?
