не придется, – успокоил его Рошан.
Я аж задохнулась от возмущения. А наемник в это время бесцеремонно рылся в моей одежде.
– Это возьми. И это. А это платье или майка? Не пойдет. Это тоже.
Через полчаса ревизии от собранных в дорогу вещей осталась компактная кучка. Не дожидаясь, пока я устрою скандал, Эн-Ферро объявил, что по прибытии мой гардероб обязательно пополнится.
– Не стоит рисковать, красуясь на Таре в земной одежде.
И то правда. Не вступая в лишние споры, я аккуратно водрузила на горку одежды свою чашку.
– А это еще зачем? – удивился Лайс.
– Это – моя чашка.
– Я вижу, что не ложка. Думаешь, на Таре чашек нет?
– Есть. Но это – моя чашка. Ей лет столько, сколько и мне.
– Тем более давно пора новую купить.
Нет, он действительно не понимает или просто издевается?
– Это. Моя. Чашка, – начала закипать я. – Мне. Ее. Купила. Тетя.
– Да что происходит, Рошан? – взмолился кард. – Чего она хочет?
– В общем, так, – заявила я, – либо чашка едет, либо я остаюсь!
Мужчины ошарашенно переглянулись.
– Чашка едет, – обреченно вздохнул кард.
– Смотри, – пригрозила я, передавая ему свою реликвию, – отвечаешь головой!
Покидая комнату, я успела заметить, как Эн-Ферро покрутил пальцем у виска, а дракон недоуменно развел руками.
Глава 5
Сборы и обсуждение перехода продолжались до полуночи. Рошан торжественно вручил мне тарский аналог паспорта, бумажку, в которой были прописаны мои приметы, предполагаемая дата рождения и имя: частично мое, родное, частично позаимствованное у новоявленного родственника – шеф во избежание двусмысленностей назначил Лайса моим братом. У него соответствующие документы уже имелись, он только вписал туда информацию о том, что является официальным опекуном несовершеннолетней меня.
Когда с формальностями было покончено, Хранитель исчез из моей скромной квартирки – в прямом смысле растаял в воздухе, напоследок шепнув что-то Лайсу.
– Я тоже пойду, – произнес кард, отводя взгляд от дымного облачка, оставшегося от закрывшегося портала.
– Куда?
– В гостиницу, здесь рядом. Завтра зайду за тобой.
– Может, тут переночуешь?
Слова вылетели сами собой, и Лайс удивленно приподнял бровь.
– Я тебе в тетиной… во второй спальне постелю.
Не хотелось в последнюю на Земле ночь оставаться одной. Казалось, посижу в своей комнате среди книг и детских игрушек, включу старенький кассетник, пролистаю альбомы и никуда уже не уйду. Не смогу. Не захочу. И черт с ними, с магией и долгой-предолгой жизнью!
– Останусь, – решился Эн-Ферро. – А у тебя сладенького нет?
Сладенькое у меня было.
– Ого! А зачем тебе столько шоколада, ты же его не любишь.
– Не люблю, но иногда хо… А откуда ты знаешь, что я его не люблю?
Кард выбрал
