хочешь?! – расстроенно всплеснул руками степняк. – Барашка сам посчитаться не мог!
«Это точно – не мог. Бес их сосчитал. Но не скажешь же правду», – подумал я.
Состроив максимально официальную физиономию, сухо сообщил Дустуму:
– Еще раз повторяю – среди ваших людей нет предателей. А о том, как овцы посчитались, я, увы, рассказать не могу.
Но бая, похоже, так и не убедил. Потому как он недоверчиво покачал головой. И пришлось мне сочинять на ходу… шепотом для внушительности и приподняв указательный палец вверх:
– А не могу рассказать, потому что это есть неразглашаемая государственная тайна!
– Какой такой тайна? – выпучил глаза бай.
– Не такой, а государственный! – назидательно поправил я степняка, тоже непроизвольно начав коверкать речь. – За разглашение которой одно наказание – смерть! – И, зевнув, изобразил скуку: – А людей своих можете хоть всех порубить – толку не будет. Все равно овец контрабандой мимо таможни больше протащить не удастся.
– Почему? – задал глупый вопрос бай.
– Потому что, – отрезал я, не став вдаваться в подробности. После чего поинтересовался у нахмурившегося степняка: – Вы сколько в Остморе рассчитываете пробыть?
– Три-четыре день, – осторожно ответил степняк. – А зачем спросить?
– Да так, – скрыв свою радость, пожал я плечами. – Сможете сами убедиться, что ваши люди ни при чем. Просто поинтересуйтесь при встрече у своих земляков, которые прибудут после вас, удалось ли им прогнать контрабандой скот через таможню.
Бай Дустум озадаченно потер лоб, но ничего не сказал. Серьезно задумался над моими словами. Ну так я старался быть максимально убедительным…
Но молчал бай недолго. Подумал-подумал и задал провокационный вопрос:
– Скажи, да, сколько хочешь за тайна?
Впрочем, я был готов к такому повороту событий. Бросив на Дустума быстрый взгляд, я медленно опустился в кресло и изобразил мучительные раздумья. А затем, воровато оглядевшись, склонился над столом и поманил пальцем. Степняк тотчас придвинулся поближе ко мне, до крайности заинтригованный мной таинственностью.
– Две тысячи. Золотом, – напряженным шепотом сообщил я баю требуемую сумму, отчего глаза у того стали едва ли не вдвое больше, чем обычно.
– Две сотен? – переспросил бай, видимо, решив, что ослышался.
– Нет, тысячи, – покачал я головой. И пояснил причину столь чудовищного запроса: – Рисковать за малый куш своей шеей не собираюсь, – для наглядности похлопав при этом себя по холке.
Степняк, ввергнутый в шок затребованной суммой, даже не отреагировал на мои дальнейшие действия. А я подозвал мальчишку-слугу и быстренько покидал в раскрытый сундучок кошели с деньгами. Следом отправил и шахматы. После чего плавно подвел Дустума к необходимости распрощаться:
– В общем, будет нужная сумма – обращайтесь. А пока, извините, ничем помочь
