всего крестьянского молодняка – единицы. – Трифон, качая головой, смотрел ему вслед. – А жаль, есть в нем что-то. Точнее, было».
Крестьянские дети с детства на земле работают, в войну им играть некогда, но у них у многих природная смекалка, а рабы – они рабы и есть. Исполнительные до одури, но нестандартность мышления отсутствует напрочь.
Он знал, зачем к нему в учебный десяток направляли орденских рабов. В пятне альганов они тянули на себя всевозможные опасности, тем самым облегчая жизнь настоящим разведчикам. Лес чувствовал в них изгаженную родственную сущность и пытался избавиться. Чем дольше они продержатся, тем больше времени на поиски нужных ордену ингредиентов будет у других отрядов, поэтому и приходится учить рабов, как остальных разведчиков. А еще храм использует разведку для наказания провинившихся. Рабы тяжело переживают снижение эманаций Древа, и мстительные жрицы используют это. Провинился кто-нибудь, его в рабство и сюда. Чисто женская месть.
Другие новобранцы – крестьянские дети, подушная подать общины за услуги храма Лоос. Тоже по сути рабы, но не пропитанные Силой Лоос. Есть и наемники, но для них отдельный учебный десяток. Из них и выходили настоящие орденские разведчики-поисковики.
Вовчик походил перед закрытыми ставнями и осторожно постучал в запертую дверь. Начальник показал сюда, значит, можно стучать. За дверью ни звука. Постучал сильнее – ничего. Пожал плечами и заколотил что есть силы. Из-за двери раздался возмущенный окрик, Вовчик прекратил стук. Спустя не меньше минуты дверь открылась. В проеме стоял всклоченный пожилой человек в мятой зеленой тунике, с красными заспанными глазами.
– Как смеешь ты, наглый раб, тревожить мой сон! – Стефанию спросонок бросилась в глаза рабская печать на лбу посетителя, и только потом обратил внимание на странную одежду раба. – Почему не одет, дарковский выкидыш?
Вовчик переминался с ноги на ногу. Начальство. Ругается, непонятно на что. Нет, понятно – разбудил, но что делать? Он выполнял приказ.
До кастеляна наконец дошло, кто перед ним. Присмотрелся к печати, убедился – раб Верховной.
– Заходи, – пробурчал, зевая, отойдя в сторону. Закрыл за рабом дверь и прибавил фитиля в лампе. В комнате, где из мебели стоял один длинный стол, стало светлее. – Жди здесь, я скоро. – Для верности показал пальцем на земляной пол и скрылся в одной из комнат.
Вернулся с двумя тюками и водрузил их на стол:
– Это твоя нынешняя форма, – пододвинул Вовчику малый тюк, – твоя, – повторил, тыкая пальцем в его грудь, – одежда, – показал руками, как будто одевается.
Тот в ответ кивнул и потянулся за тюком, но получил по рукам.
– Подойди сюда, – поманил ко второму свертку. Развернул, а там оказались земные шмотки.
– Это тоже мне? – удивился Вовчик, протягивая руки, и снова получил по ним.
– Ты мне здесь дарков не призывай! – прикрикнул на него Стефаний и хлопнул раба по губам. – Ишь, руки к чужому
