кто ему сена-то в тайге наготовит? – усмехнулся Михалыч. – Я думаю, Николка, что этой осенью мы его на кордоне никакими лакомствами не удержим. Да и, слава богу, нечего ему здесь делать. Пусть к своим родичам уходит, там целее будет. А ты не переживай, корма ему в наших лесах хватит. У него желудок так устроен, что запросто переработает любые ветки – осины, тополя, черемухи, березы и даже дуба. А этого добра у нас на его век хватит.
Колька недоверчиво зыркал на деда из-под светленьких ресниц и заметно старался поворачиваться к нему левым боком.
– А я смотрю, Николка, с твоим приездом у меня на кордоне вроде как посветлело, – хитро сощурился Михалыч. – Да с таким фонарем, как у тебя под глазом, можно в любую темень по тайге ходить. Ну и правильно, Николка, пусть не нарываются.
– Да это все из-за Люськи, – оправдывался внук. – Она же в станционном буфете работает, а там, сам знаешь, всяких хватает, и все липнут к ней…
– А ты женись, чтобы не липли, и дело с концом, – посоветовал Михалыч.
– Мне, деда, и мамка об этом говорит, – задумчиво почесал рыжую репу Николка. – Да что-то не хочется пока. Пойдут пеленки-распашонки, а у меня сегодня работа есть, завтра – нет. Так что подожду пока, осмотрюсь. Может, в город перееду, там работа завсегда есть, а потому и перспективы другие.
– Ну, смотри-смотри, – не стал настаивать Михалыч. – Хозяин – барин.
Между тем дни быстро сокращались. После двадцать второго сентября они стали короче ночей и все продолжали убывать. Но зато сказочно обрядился лес: буквально пламенем полыхнуло по вершинам стройных осин, золотом покрылась липа, горит и никак не может сгореть приречный клен, и лишь ольха, словно и не ждет зимы, все еще на удивление зелена, как летом. Богата, словно среднерусская купчиха, по осени тайга. Вкуснейшие орехи дарит лещина, яркими новогодними лампочками горят плоды шиповника, на дубах забурели желуди, тяжелые кедровые шишки клонят к земле могучие ветви. В ясные дни все чаще в прозрачном воздухе серебрятся нити многочисленных паутинок: это перелетные паучки-тенетчики без устали украшают «бабье лето».
В очередной раз приехав к деду на кордон, вместе с сахаром достал Николка из небольшого рюкзачка широкую красную ленту.
– Деда! – позвал он Михалыча. – Я нашему Яшке классный галстук привез на шею.
– Какой еще галстук? – выходя из пригона, удивился Михалыч.
– А вот, смотри сюда, – Николка покрутил красную ленту в руках. – Люська к нему даже специальную застежку пришила.
– Ну, и зачем зайцу стоп-сигнал? – не понял Михалыч.
– Ты же сам говорил, что скоро охотничий сезон открывается… Вот я и подумал, что нашего Яшку надо как-то отметить, чтобы видно было – он не дикий, стрелять его нельзя. Ну, как собаки с ошейником. – От собственной сообразительности Николка так и сиял.
– Молодец! – одобрил Михалыч. – Это ты хорошо придумал. Дай-ка сюда, посмотрю.
