ощущал реальную опасность, вставшую перед ним после разговора с цыганкой. В самом деле, кто она такая, откуда взялась, как узнала про Таиланд и кинжал? Теплилась смутная надежда, что Томка успела кому-то рассказать о непонравившейся ей покупке. Но, во-первых, Томка никогда в его дела не лезла, а во-вторых – никаких знакомых цыганок у нее отродясь не было. И что получается в результате?..
Изрядно продрогнув, Толик вышел из беседки. В нерешительности постояв на садовой дорожке, он заглянул к Петру Борисовичу, настроившемуся почаевничать.
– Смотри, Борисыч, – строго сказал Толик своему сторожу, – варежку не разевай – накажу…
– Как можно, Анатолий Викторович! – вскочил всегда расторопный и в меру услужливый Петр Борисович. – Я ведь только на минуту и отлучился, мусор вынести… Ведь всегда по утрам выносил и ничего… Как она прошмыгнула – не пойму… Прямо ведьма какая-то…
– То-то и оно, что ведьма, – задумчиво подтвердил Толик. – Тем более – не пускать!
– Не беспокойтесь, больше такой номер у нее не пройдет, – горячо заверил хозяина расстроенный Петр Борисович.
Наконец Толик поднялся в свой кабинет, где на полу лежала шкура того самого бурого медведя, добытого на Камчатке, а на стенах красовались хорошо забальзамированные головы животных – личные охотничьи трофеи Ромашова. Были здесь, в простенках между окнами, сравнительно небольшие, но удивительно изящные, с шестью отростками, рога изюбра, на которых висели несколько охотничьих ружей, в том числе и любимый Толиком «Меркель» – вертикалка двенадцатого калибра. Теперь он задался целью добыть приличные лосиные рога с массивными лопатовидными отростками. И даже почетное место для будущего трофея у него уже было определено.
Справа от большого двухтумбового стола помещался у Толика Ромашова оружейный сейф, в котором он хранил серьезное оружие – боевой карабин и отечественное пятизарядное ружье МЦ. Сюда же, на нижнюю полку, Толик положил купленный в Таиланде кинжал. Хотя прятать такую красоту надолго он, конечно же, не собирался, мысленно подыскивая для него в доме достойное место.
Открыв сейф, Толик достал клинок в ножнах, положил его на стол, сел в удобное крутящееся кресло и надолго задумался. Ножей на свете много, думал Толик, при желании можно и лучше найти – не проблема. А вот собственная жизнь у него – одна. И если этой жизни хоть что-то угрожает, пусть даже и в такой вот малопонятной форме, со слов какой-то подозрительной цыганки, на это надо реагировать. Самое верное – выкинуть его к такой-то матери и навсегда забыть. Подумаешь, какой-то там кинжал из зачуханной тайской лавчонки… Да и пробыл-то он у него всего пять дней… Ну, вот не было этого кинжала в жизни Толика и – снова не будет… Что за проблема?
Толик осторожно потянул клинок из ножен и вновь поразился небывалому совершенству его линий, и вновь малопонятный холодок тревоги ворохнулся у него
