Геббельского бункера уже,А пули разжужжались до предела.
Ох, не споткнуться бы на вираже
И уцелеть – желанней нету дела.
В одном из залов, вроде – никого,
А вот, в другом,
Он вдруг услышал: «Алик!»
Отец немедля на пол,
Волшебство,
Что вовремя по имени назвали.
Над головою пули пронеслись,
Противный визг услышал, жив ей Богу.
Товарищ по войне отцу спас жизнь,
Бойцу, к несчастью, прострелили ногу.
Промчалось только нескольких секунд, —
Теперь фашист сражён отцовской пулей.
Незабываем на своём веку
Спасенья крик…
Вот смерть и обманули…
Григорий Егоркин
Этот Май
Ушедшим однополчанам и командирам
Ох, этот глупый май,
чтоб драли его черти!
Подходит он, и ты
невольно вспоминай:
кто в мае вступит в брак,
промается до смерти —
народная молва.
Что делать – месяц май.
Ах, этот гордый май!
Пройдя в строю едином
с портретами бойцов,
по полной наливай.
Чтоб не забыть Хатынь,
«катюши» под Берлином,
блокадный Ленинград.
Таков он – месяц май.
Ух, этот гулкий май!
В казачьем батальоне
делились пополам
и «прима», и сухпай.
Короткий бой, наряд,
НП на терриконе,
ночные трассера…
Всё это – месяц май.
Эх, этот горький май,
от слёз мужских кипящий!
Мы здесь пока, а те
шагнули через край.
Кто в мае с честью пал,
бессмертие обрящет —
окопная молва.
Воздай им, месяц май!
Ольга Бондаренко
И. В
Здесь я вспоминаю пехоту.
Отчизны суровой сыны,
Вы делали смело погоду
На картах последней войны.
Вы живы! Далёкое – близко
И память живая светла.
На страже стоят обелиски,
В них нету ни злобы, ни зла.
Покой, тишина среди сосен. .
Преддверием чёрных полос
Угрозы, что ветер доносит
Как новое время для слёз.
Нам стойкость ещё пригодится,
Не славя ни хищи, ни лжи,
Умрём, как твои пехотинцы,
Упав у последней межи.
Базар в дни войны
Из сердца, из памяти ложкой
Черпай! – мне не жаль ничего.
Морошка! – отдам за картошку!
Купите, купите её!
Голодный. Он ест понемножку.
Еда! Этот сказ про неё:
На углях вкуснее картошка,
В мундире сытнее всего.
А сахар и хлебные крошки
в махорке, в мякине трухи!.
Однажды сменяли серёжки
На склянку, где были духи.
Но
