он видел, как рубится, прикрывая княжичей, Витко, как валятся под переяславскими копьями вои.
Видел, как окружённый со всех сторон, друг опустил меч – и коротко мотнув головой, велел сделать то же самое бледным, как смерть, княжичам – не порубили бы кияне и переяславцы вгорячах наследников полоцкого стола.
Их скрутили вмиг.
– Вот, значит, как, – с трудом выговорил Несмеян занемелыми губами.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ФИШКИ И ДОСКА
1
Пение Невзор услышал ещё никого не видя – женские, девичьи и мужские голоса доносились до него сквозь кусты от росчисти, на которой в этом году у плесковских сбегов был посеян овёс.
Как на нашей нивке
Сегодня дожинки!
Диво, диво!
До краю дожнёмся —
Мёду мы напьемся!
Диво, диво!
Дожинки празднуют, – подумал он мельком, погоняя коня лёгким шевелением плети. – Небось, и Краса с ними.
Он не видел девушку с самого Перунова дня, с того, как она показала его солнцу и сказала, что никуда ему теперь от неё не деваться. Не было и дня, чтобы он не вспомнил он ней, но служба есть служба.
Наш хозяин Берестень
Ставит пиво на плетень!
Диво, диво!
Хозяйка-тетеря
Поставит вечерю!
Диво, диво!
Невзор весело засмеялся, и вновь поторопил коня. Воронко перешёл на рысь и скоро рассёк грудью придорожные кусты, вынеся всадника на открытое место.
Сбеги (да какие уж сбеги, три года на полоцкой земле живут, давно уж полочане, считай! – а только так и будут их теперь сбегами звать в здешних местах!) шли по краю сжатого поля, неся на руках туго связанный сноп, украшенный лентами и полевыми цветами. Последний сноп следовало подарить хозяину поля, задержавшемуся с жатвой – и Невзор тут же от души пожелал, чтобы этот сноп достался старосте, Славуте, чтобы он был с его поля. Впрочем, поют про какого-то Берестеня, стало быть, не к Славуте идут.
Невзор рыскнул взглядом по идущим, отыскивая Красу, замер на миг, не находя. Да вон же она, впереди всех, в венке из волошки, горечавки и клевера. Ух ты, а ведь это значит, что она самая красивая в вёске! Ну кто бы сомневался, – усмехнулся Невзор, направляя коня навстречь шествию.
Наварила буряков,
Насыпала червяков!
Диво, диво!
Наварила каши,
Насыпала сажи!
Диво, диво!
Его встретили смехом и шутками (знали уже его, помнили и по Перунову дню), поймали коня за уздечку (Воронко захрапел и попятился было, но быстро успокоился, когда ему кто-то сунул под нос кусок хлеба с солью). Краса глядела на него весело, чуть склонив голову набок, чуть щурясь от бьющего в глаза солнца. Невзор перекинул ногу через луку и соскользнул наземь, оказался прямо перед ней – обычай он помнил. Краса надела на него венок и все опричь загалдели:
– Выкуп,
