style="font-size:15px;"> – Буду. Пирожные не буду, а блины – буду. Лучше я потом поголодаю.
Отказаться от блинов Веры Борисовны мог только человек, либо обладающий невероятной силой воли, либо напрочь лишенный вкусовых ощущений и не знающий, что это такое.
– Чем лечишься? – строго спросила тренер. – Показывай.
– Да вы что, сговорились все, что ли? Вчера Саша меня по телефону истязал, потом прислал целую кучу всяких снадобий, сегодня утром врач требовал показать, что я принимаю, теперь вот вы. Ну я же не маленькая, ей-богу. Вот, пожалуйста, смотрите, – она сердито ткнула рукой в стоящий на кухонном столе пакет, – таблетки, порошки, травки какие-то, которые надо заваривать. Все честно пью.
Вера Борисовна внимательно изучила содержимое пакета, вытащила маленькую коробочку, поднесла к носу, понюхала.
– Это у тебя откуда?
– Да Саша прислал. А что?
– Это очень редкая и дорогая штука, травка специальная, ее где-то в Тибете монахи собирают. Достать невозможно. И стоит кучу денег. Слушай, может, он все-таки к тебе неровно дышит?
– Да ну вас, Вера Борисовна, Филановский ко всем дышит одинаково. Ей-богу, я была бы счастлива, если бы он так вел себя только по отношению ко мне, но увы.
– Точно?
– Точно.
– Ну ладно. А твой, как его, Антон, кажется… Как у тебя с ним?
– Все нормально.
– Не догадывается он?
– Вроде нет. Да и с чего ему догадываться?
– Ну а Саша? Он что, тоже про Антона не знает?
– Вера Борисовна, про Антона вообще не знает никто у меня на работе. Так откуда Саше узнать?
– Ох, Нана, Нана, что ж у тебя личная жизнь такая нескладная, а? Ты же умница, красавица, ну почему ты не можешь любить мужика, с которым спишь? Неужели это так трудно?
– Наверное, потому, что не удается спать с тем, кого люблю, – с улыбкой ответила Нана, пожав плечами. – Не совпадает у меня. Бывает.
О том, что она спит со своим подчиненным Антоном Тодоровым, за пределами издательства знало довольно много людей: Вера Борисовна, подруги Наны и даже ее родители, с которыми она познакомила Антона в их последний приезд в Москву, почти год назад. О том же, что она уже много лет влюблена в своего шефа Филановского, знала только одна Вера Борисовна, которая еще с тех давних детских лет стала для Наны единственным человеком, которому дозволялось знать то, о чем рассказывать другим было стыдно. Только Вера Борисовна знала, что у Наны Ким нет ни честолюбия, ни самолюбия (так считала сама Нана), только тренер заметила, какими глазами девочка почти тридцать лет назад смотрела на катающегося рядом Сашу и как волновалась, когда он заговаривал с ней, и только от нее Нана не скрывала, что и сейчас безрассудно и безнадежно любит его. Об этом не знали ни родители, ни подруги: свои чувства к Филановскому Нана считала постыдным признаком слабости, в которой не признавалась никому. Кроме Веры Борисовны.
Она
